Должность во Вселенной

Дальше шли молча, все внимание отнимала дорога: путь преграждали многочисленные трубы, выложенные в разных направлениях, выгнутые, сваренные. Так они приблизились к сарайчикам, которые оказались не такими и маленькими: полутораэтажные строения с арочными крышами. «Ремонтные ангары для легких самолетов», — понял Пец. Из ближнего донесся визг циркулярной пилы, из соседнего — стук движка; там вспыхивали голубые блики сварки.

За ангарами находился двухэтажный дом, который издали казался ярко-оранжевым; он был из красного кирпича. Крышу его венчала метеобашенка с флажком и стрелкой ветроуказателя. Флажок висел на нуле, только изредка колебался. Площадка перед домом была заставлена контейнерами, ящиками, снег истоптан.

Пец остановился, огляделся: окрестность отсюда заваливалась равномерно во все стороны. Над головой висела тьма с сумеречно серыми краями.

Механик Ястребов стоял рядом, опустив голову, — переживал. Валерьян Вениаминович задумчиво глядел на него. Тот поднял глаза, криво усмехнулся: мол, что ж, теперь воля ваша.

— Ладно, — молвил Пец, — отнесите кабель на место, и на первый раз все. Не вас пожалел, не хочу с этого начинать. А еще замечу — безусловно, под суд. И это припомню. Ступайте.

— Спасибо, ой, спасибо вам… не знаю, как вас?

— Валерьян Вениаминович.

— Ой, спасибо. Валерьян Вениаминович! Да я ж никогда и ничего!..

Механик радостно направился к ангару. А Пец, смеясь в душе над собой: сибарит, ушел от скандала, нервы свои пожалел… — вошел в здание.

III

В коридоре первого этажа гуляли сквозняки, пахло маслом и горелой изоляцией; где-то гулко били по железу. На втором этаже было чище, уютней. Обшарпанные дермантиновые двери украшали новенькие таблички: «Бухгалтерия», «Главный энергетик», «ПКТБ», «Директор» (Пец подергал двери: заперты), «Отдел снабжения». Из-за последней двери слышался нестройный гул.

Валерьян Вениаминович вошел — прямо в галдеж, перемешанный с сизым дымом. В обширной, на три окна комнате людей было не так и много, но все они — и сидящие за столами, и стоящие возле — переговаривались.

— Альтер Абрамович, когда же придут ртутные вентили? Ведь разнарядка давно утверждена!

— Мы запрашивали Дубну. Обещают во втором квартале.

— Послушайте, или мне курированием заниматься, или снабжением!..

— Надо ставить вопрос перед Вериванной, а Вериванна…

— Если во втором квартале, так вполне могут и 31 июня отгрузить.

— Да в июне тридцать дней, побойтесь бога!

— При чем здесь бог, о чем вы говорите! Они все могут.

— Э, что Вериванна! Надо ставить вопрос прямо перед товарищем Документгурой. А уж товарищ Документгура…

«Ну, шарага!.. — прислоняясь к косяку, подумал Пец. — Как ни в чем не бывало… А чего ты ждал? Чтобы они обсуждали здесь теорию неоднородных пространств? Снабжение — всюду снабжение, действительно, могут и 31 июня отгрузить».

Троекратно с непривычной размеренностью прозвенел телефон. Грузный мужчина со скульптурным профилем римлянина и скептическими еврейскими глазами взял трубку:

— Давайте, жду… Рига? Алло, Рига!.. Здравствуйте, товарищ Коротков. Почему не отгружаете нам высоковольтные трансформаторы?… Как кому, как куда! В Катагань, в филиал Института электростатики, заказ номер 211… Что? Ничего не понимаю. Тише, товарищи, я с Ригой разговариваю!

В комнате стихли.

— Мы давно вам перечислили все сполна, — упрекал мужчина собеседника в Риге дребезжащим баритоном, — а вы… Что-что?… Бог с вами, товарищ Коротков, какая я девушка? С вами говорит заведующий отделом снабжения. Приятель, мы же не первый раз беседуем. Что?! Вы не Коротков, вы его секретарша? Коротков будет через час?…

Он с отвращением бросил трубку. Кто-то фыркнул. Кто-то сочувственно покачал головой. «Ага, — приободрился Пец, — специфика все-таки себя показывает!»

— Невозможно работать, — сказал Приятель плачущим голосом. — Ну просто совершенно невозможно работать! — Он поднял глаза к двери, увидел кого-то входящего. — Александр Иванович, как хотите, но я в таких условиях бесперебойного обеспечения не гарантирую. Невозможно вести переговоры с поставщиками! Я ему, понимаете, о трансформаторах, а он: «Не щебечите, девушка!» Это я девушка, я щебечу. И в заключение оказывается, что баритон, который я принял за коротковский, принадлежит его секретарше, у которой на самом деле дискант. Как вам это понравится?

Валерьян Вениаминович оглянулся: рядом стоял рослый шатен с веселыми глазами и прямым мужественным носом; слушая снабженца, он обхватил нос пальцами, будто доил, потом отпустил; борт синего пиджака украшала красно-белая колодочка. Вот он какой, Корнев!

— Спасение утопающих, Альтер Абрамович, — сказал шатен, — как известно, дело рук самих утопающих. Доставайте скорее инверторы. Сейчас мы в зоне двухкратной деформации, и то трудно общаться с внешним миром. А проникнем в десятикратные и выше, — там будут диалоги уже не баритона с дискантом, а инфразвука с ультразвуком. Без инвертеров онемеем!

— Инверторы? — поинтересовался Пец. — Это вроде телемониторов, которые моменты забития гола растягивают?