Должностные лица

Доехал до площади Революции, а там пешком до «России», вроде бы рядом, но шел довольно долго. В холле он купил зажигалку, роскошный киоск, с ювелирной витриной. Одной зажигалки ему показалось мало — вдруг не сработает, маленькая, французская, за три рубля, он взял еще и советскую, побольше, за девять рублей, проверил, пощелкал — хорошо горит. Заказал чай дежурной, прошел в номер, включил телевизор, но смотреть не стал — пусть дела других мельтешат рядом, он им не подчинен, он от них не зависит. Но не легче от этого, а тяжелей, одиночество и отчаяние, тебя все покинули, только судьба с тобой.

Вечер тянулся медленно, вот уже и программа «Время» кончилась, кино началось, а ему становилось все хуже, все мрачнее. Может быть, она в Каратас улетела на один день к матери? Забыла, что поклялись год назад рождество в Москве встречать? Нет, она не может уехать, здесь дочь в школе учится, а каникулы через неделю. Зазвонил телефон, и он рванулся к трубке — вдруг она? Чай готов, — сказала дежурная, возьмите, пожалуйста. Забыл он про чай, а про нее ни на миг не забывал и даже в аэропорту, сойдя с трапа, и, увидев встречающих, так и ждал, что Ирма вот-вот его окликнет, вот-вот, через шаг-другой, шел и земли под собой не чуял, весь пропитанный ожиданием…

Сколько он ей всего надарил, на какую сумму, не сосчитать. А она подвела дебет-кредит, посчитала, сколько он ей мордобоев учинял, сколько Зинаида ей гадостей делала, — все подсчитала, подвела черту, как профессиональный бухгалтер, и решила, что будем квиты.

В полночь он вышел из номера — наступило рождество, то самое. Спустился вниз, в холле еще был народ, он вышел из гостиницы, непонятно откуда падавший свет освещал маковки церквей, хорошо был виден Кремль, Василий Блаженный. Люди говорили громко и смеялись громко, будто еще не ночь, иностранцы, кажется, поздравляли друг друга с рождеством, навстречу блондинка попалась в мехах и в шапке в сопровождении длинного негра в белых штанах. Такси не было, надо было бы попросить дежурную заказать, придется теперь поискать. Без людей и без огней стояли громоздкие узкие автобусы с буквами «Интурист». На стоянке такси мерзла очередь, много почему-то черных, чем-то их привлекает «Россия» даже в мороз, не сидится в теплом климате. Очередь не двигалась, машин не было. Собственно говоря, спешить ему некуда, ему, чем позднее, тем лучше. Однако ждать он не любит, нетерпение перед делом охватывало его все сильнее. Надо вернуться в гостиницу и попросить дежурную вызвать такси.

Но тут подошел малый шоферского вида с ключами, в куртке с капюшоном, причем сзади подошел к Шибаеву и спросил негромко, куда ему ехать, намереваясь выбить калым, имея на это шансы, поскольку метро вот-вот закроют, и все будут рыскать по улицам в поисках машины.

— Доплачу, не страдай, поехали, — сказал ему Шибаев. — В Измайлово и обратно сюда.

Безденежье краткое, видать, не успело перебить хребет Шибаеву, таксист узнал денежного человека по уверенности, по осанке и подошел именно к нему, у них глаз наметан.

Сели, поехали под звуки приемника с огоньком. Миновали метро Семеновская, вон там, справа, магазин «Богатырь», заходили туда с Ирмой совсем недавно, она купила ему три сорочки. Ехали вдоль трамвайной линии под светлыми фонарями, улица Щербаковская, он помнит, как она ему все поясняла, знакомо ему всё, будто он жил здесь прежде и ездил, и пешком ходил. Нырнули под окружную дорогу и только проехали короткий тоннель, как на дорогу выскочила девушка в черном пальто, стройная, в песцовой шапке, и замахала рукой в белой варежке.

Таксист затормозил, и пока девушка подбежала, за ней возник молодой человек в пальтишке и в шляпе, совсем не по сезону, одной рукой он потирал замерзшее ухо.

— Тактика, — проворчал шофер, — сначала кадру выпустят, а потом сами лезут, видят, что я клюнул. А то еще бабку на костыле выставят, а за ней банда ломится, — вези их в Махачкалу на шашлык.

— Нам на Вторую Парковую, — сказала девушка просительно, видно, что это никакая не банда. Шофер молча кивнул, они открыли заднюю дверцу и, подталкивая друг друга, сели. Пахнуло от песца свежестью, морозцем и чуть-чуть духами. Девушка благодарила — ой, на метро уже поздно, спасибо, товарищ водитель, и вам, товарищ пассажир. Спутник ее только кряхтел и слышно было, как он тёр свои уши, будто они пергаментные, и при этом оправдывался: утром передали плюс два, минус три, а он шапку надевает только минус десять, его старшина в армии приучил.

Шибаев молчал, вот уже скоро поворот направо, и у него смутное ощущение, что он здесь останется, такси ему лучше отпустить. И только он хотел сказать, мне вот сюда, как услышал голос девушки:

— Остановите, пожалуйста. — Она щелкнула сумочкой, доставая деньги. Расплатилась. Вышли, хлопнула дверца.