Дом

На следующий день за обедом Дэлайла молчала. Хотя молчание не совсем правильно описывало ситуацию. Она сказала, что забыла обед, потому привела его в кафетерий, а там едва говорила, почти все время их тридцатиминутного перерыва глядя на стейк Солсбери и отрывая зелень от стеблей на тарелке с брокколи на пару.

Она выглядела уставшей, с сонными глазами, и не могла усидеть ровно. Казалось, что ее тяжелые веки вот-вот закроются. Она с каждым разом все медленнее открывала глаза при моргании, и Гэвин постарался сесть как можно ближе, чтобы его локоть, упирающийся в стол, помешал ей упасть лицом в тарелку.

Он спрашивал ее утром, все ли в порядке, но она отмахнулась.

Он спросил снова после третьего урока, когда услышал, как она, похрапывая, проспала почти всю лекцию мистера Бертона про правление в США.

Оба раза она качала головой и слабо улыбалась, подавив зевоту.

– Я в порядке.

Порядок. Гэвин начинал ненавидеть это слово.

В такие моменты он понимал, как мало знает о девушках, об их мыслях и чувствах, как они соотносятся с их словами, и как на это реагировать.

Конечно, он не знал, как ответить. Гэвин «встречался» с девушками, и это означало, что они были вместе, пусть и короткое время, но он никогда еще не был в отношениях «я твой парень, а ты моя девушка». Была Корнелия, но он лишь раз поцеловал ее, и поцелуй получился сухим и бесчувственным. В ней не было страсти – как и в их отношениях – поэтому они закончились так же быстро, как и начались. Он не рос с родителями и не мог научиться у них, как себя вести. У него не было братьев или сестер, как и друзей за пределами интернета, чтобы узнать об этом и задать такие вопросы. В целом, об отношениях между мужчиной и женщиной он знал по книгам и телевизору.

Но там не было историй о парне, дом которого был живым и пытался запугать до смерти его девушку, поэтому он понимал, что информация оттуда ему не поможет.

К тому же, когда это Дэлайла делала или говорила, что он ожидал? Гэвин не так часто общался с людьми, но он всегда наблюдал за ними, изучал разговоры остальных, и Дэлайла отличалась от остальных в той же степени, как и он сам.

Он предполагал, что ее нужно как-то успокоить, но не знал, как.

– Ты не спала этой ночью? – спросил он, чувствуя укол вины в животе. Он все еще помнил ее лицо, когда отодвинулся от нее в парке, слышал смятение в ее голосе, когда она спросила, почему он не остановился, когда понял, что происходит. И при мысли, что Дэлайла не могла спать, потому что боялась того, что делает Дом… ему стало так плохо, как он себе и представить не мог.

Гэвину не хотелось, чтобы кто-нибудь – особенно Дэлайла – нервничал, тревожился или пострадал из-за него. Из-за того, что проводили время с кем-то таким… ненормальным.

Дэлайла покачала головой, и прядки волос, выбившиеся из косы, обрамляли ее лицо, кончики трепетали от теплого воздуха вентиляции.

– Немного, – сказала она и замолчала. Она переводила дыхание? Сочиняла историю? Пыталась представить, как порвать с ним отношения?

От последней мысли Гэвин выпрямился на стуле, захотев ударить себя. Он никогда ничего подобного ни к кому не испытывал, и от этого становился нервным и излишне эмоциональным.

– Я беспокоилась, – продолжила она. – Когда не получила ответ.

– Прости, – опустив взгляд, ответил он. – Я не знал, где телефон, и нашел его… позже. После того как Дом успокоился.

– Я боялась, он навредит тебе.

Гэвин перевел взгляд на окно, где виднелись деревья. Он с опозданием понял, что до сих пор все время говорил с Дэлайлой в уединенном музыкальном кабинете, а кафетерий казался слишком открытым – слишком много учеников, слишком много окон. Он сглотнул и сказал ей:

– Дом мне не навредил бы, – он не знал, заметила ли она, что его слова звучали не так уверенно, как раньше.

– Ты хоть замечал, как часто это говоришь?

Уголок его рта приподнялся в улыбке – он любил в ней такие вспышки.

– Я сказал, чтобы он подумал над своим поведением. Что мне нужно, чтобы ты чувствовала себя в доме спокойно, что от этого и я буду счастлив. И что мне нужны вы оба, – залитый искусственным светом кафетерий казался слишком ярким и полным учеников для такого признания, но это нужно было сказать.

Он сглотнул, пытаясь не обращать внимания на приливший к щекам жар. Его тело казалось слишком длинным и неуклюжим для этого стола, поэтому он вытянул перед собой ноги, и плечи сразу же расслабились, а лодыжки переплелись с ногами Дэлайлы.

– И как он отреагировал на эти слова? – спросила она.

Он вспомнил, как почти сразу успокоились стены, а раскачивающаяся над головой люстра медленно остановилась. Дом застыл и снова стал теплым, холод в воздухе уменьшался с каждым вдохом. Словно он ждал. Или обдумывал?

– Он успокоился.

– И ты думаешь, что Дом спрятал твой телефон? – осторожно поинтересовалась она.