Дом

– Но мне это очень и очень не нравится.

– Я не смогу справиться, если буду волноваться о тебе, – сказал он ей. – Если Дом обманывает меня, я сразу пойму это и убегу. Я никогда не разбивал окна из уважения к нему, но это не значит, что я не брошу стол в окно, если оно будет разделять нас с тобой. Я должен это сделать.

***

Дэлайла лежала под одеялом на диване, когда ее отец в восьмом часу спустился по лестнице, чтобы сделать кофе. Она пыталась изображать сон, но сердце билось так быстро, что, казалось, сейчас удушит ее. Она чувствовала каждую ускользающую минуту, резавшую бритвой ее кожу.

Гэвин уже почти был дома.

Может, он вошел внутрь.

Может, он уже в ловушке.

Когда подошел отец и разбудил ее, она потянулась и огляделась, пытаясь понять, что можно взять с собой. Здесь была одежда, которая на момент пожара оставалась в стиральной машинке и сушилке. Было немного денег в старинной маминой вазе на холодильнике. Она могла взять нож. Немного еды. Она оставит записку родителям, расскажет в ней, что уехала в колледж пораньше. Пока найдут записку – даже если и начнут тут же действовать, то найдут ее дня через два – ей уже будет восемнадцать.

У них было семьдесят три доллара на двоих. Купюры в основном были по пять и по одному доллару, скрученные трубочкой и спрятанные в кармане куртки Дэлайлы. Она добавила еще двести из вазы мамы. И если Дом попытается что-то у нее забрать, ему придется поджечь ее саму.

Без десяти девять Дэлайла стояла на Мерсер и Мейн со спортивной сумке на плече. Она вышагивала взад-вперед в ожидании открытия банка. Дэлайла чувствовала каждое дуновение ветерка, слышала каждый шорох деревьев над головой. Ключ от сейфа она так крепко сжимала в кулаке, что тот мог навсегда отпечататься на ее коже. И каждый раз, когда она посмотрит на этот след, он будет напоминать ей об этом пронзающем леденящем ужасе: как вообще она сможет открыть сейф, чтобы здание не обрушилось ей на голову? Как Гэвин сбежит и встретится с ней перед банком?

Идеальная ловушка. Его вера в дом ослепила его.

Она не могла поверить, что отпустила его. А если содержимое сейфа ничего им не скажет? А если вместо денег или важных документов там будут пыльные безделушки или старые фотографии? Что тогда? Она была здесь, тратила время, а ведь могла быть с ним и сражаться.

Такой стресс был физически слишком большим для нее. Он растекался под кожей, и было невозможно стряхнуть панический морок. Дэлайла подавила желание снова взглянуть на телефон. Она знала, что прошло лишь несколько минут с прошлого раза, когда она посчитала, что до открытия банка оставалось десять минут.

«Сколько мне еще здесь стоять, – размышляла она, – пока я решу, что что-то случилось, и пойду в дом? Как он мог подумать, что я уйду без него?»

Она вспомнила вчерашнюю ночь в кабинете музыки, руки Гэвина, его жаркое тело на ней. В теле все еще ощущался дискомфорт от сделанного, и она принялась вспоминать каждый миг – биение сердца, его теплое и быстрое дыхание на ее шее, зубы, что впивались в ее ключицы, вид его гладких мускулистых плеч, двигавшиеся над ней сначала медленно, а потом не сдерживаясь. Он начал очень осторожно, но прислушался к ней, когда она сказала, что хочет не этого.

А потом он прижался теплым довольным ртом к ее обнаженному животу и пообещал встретиться с ней здесь сегодня. Но это было до того, как он узнал о звонке матери.

– Возьми все ценное, – повторил он ей, пятясь к двери из кабинета музыки, – и если меня не будет там к одиннадцати, уезжай из города. Я тебя найду.

Опустив взгляд на телефон, Дэлайла сглотнула, и двери банка со щелчком открылись. Она цеплялась за надежду, что Гэвин появится. Что он ушел оттуда, с легкостью сбежал. Что умудрился увернуться ото всех деревьев, хлещущих по нему, пока бежал к ней через весь город.

Было только девять.

Он не опаздывал.

Ей еще рано беспокоиться.

Но паника была холодной, скользкой, словно Дом пробрался в этот раз в нее саму, все-таки завладев. Правда она знала, что это не так. Она была совершенно одна на тротуаре у банка, потому что если Гэвин попался, Дом уже получил все, что хотел.

***

В банке никого не было, кроме нескольких кассиров, менеджера, говорящего по телефону в стеклянной кабинке, и привлекательного улыбчивого светловолосого мужчины за столом. Глубоко вдохнув, Дэлайла подошла к нему на дрожащих ногах и села.

– Мне нужен доступ к сейфу.

Мужчина, на столе которого стояла латунная табличка с фамилией «Кеннет», снова улыбнулся и повернулся к компьютеру.

– Хорошо. С этим я в силах помочь. Как вас зовут?

– Я Дэлайла Блу, – он начал печатать ее имя, но она быстро добавила. – Но это не мой сейф.

Улыбка Кеннета увяла, и он посмотрел на нее.

– А чей сейф?

– Хилари Тимоти.

Он напечатал имя и покачал головой, виновато глядя на нее.

– Вас нет в списке пользователей счета.

– У меня есть ключ, – сказала она надломленным от надежды голосом.