Дом

Щитовидная резка из красного дерева теперь была тщательно оснащена фрагментами костей, которые соответствовали форме креста. По всей видимости, сначала кусочки были помещены в какую-то смолу, которая, когда затвердела, напоминала стекло. Вокруг крестообразной конфигурации были гораздо более мелкие кости — кости птиц, которые она нашла, когда они приехали, эти кости были тщательно выложены вокруг центральной части, напоминающие ореол. Мелвин удивлённо смотрел на неё. То, как она установила инсталляцию, заставляло казаться, что она многомерная, белоснежные фрагменты зависали над коричневым деревом, и когда он отступил, чтобы посмотреть на неё издалека, эффект был утроен.

Диаграмма была потрясающе красивой. На самом деле Мелвин никогда не видел ничего подобного. То, что он видел в других её работах, казалось посредственным или совершенно безвкусным. Но это…

Мне неприятно это признавать, но я впечатлен, — подумал он. Это было совершенно уникальное произведение искусства и доказательство её мастерства. С таким талантом Гвинет действительно могла бы зарабатывать приличные деньги.

Прежде чем он вышел из комнаты, интерес заставил его ещё раз взглянуть на стол. Мелвину показалось, когда он сфокусировал зрение, что это не просто безделушка, а оптическая головоломка.

В данный момент Мелвин признал талант Гвинет, и ему даже больше не хотелось плохо думать о ней. Судя по всему, она и правда обладала талантом, который Мелвин не смог разглядеть в ней раньше.

Следующие несколько часов Мелвин провёл в переоборудованной кладовке, но для него время пролетело незаметно. Он начал писать свою статью, сначала немного написал об истории округа, затем он описал происходящее в доме и напоследок привёл свидетельские показания. Всё шло замечательно! Спустя несколько часов он всё ещё работал и был неимоверно доволен результатом, как внезапно краем уха он услышал открывающуюся дверь.

Похоже, вечеринка закончилась, и Гвинет соизволила вернуться домой? — решил Мелвин.

— Где ты… ох, — пробормотала она, пошатываясь в дверях кладовки.

— Привет, Гвинет. — весело сказал Мелвин, еле сдерживая ехидные смешки. — Как прошёл твой день?

— Я… Я… Не помню, — она чуть не упала, потирая лицо.

Её состояние и общий вид совершенно не удивили Мелвина, она выглядела неимоверно ужасно, волосы были растрепанные и во многих местах слипшиеся, майка была порванной и забрызганной мутными пятнами, а джинсы…

— А, Гвинет, мне неприятно тебе говорить это, но твои дизайнерские джинсы надеты задом наперед, и, кажется, ты описалась.

— Не знаю, может быть, — проговорила она, а потом зависла секунд на 30. — Как я… — и она снова потерла лицо.

— Где ты была весь день? — перебил её Мелвин. — Ты выглядишь ужасно. Может быть, ты ходила в бар и перебрала там?

Гвинет убрала руки от лица, налитые кровью глаза, казалось, вывалятся наружу.

— В баре? Я… Не знаю, но думаю, да. Блядь, почему я ничего не помню? — слова продолжали изливаться медленным ужасным потоком. — Последнее, что я помню, это как ты поехал за обедом, я закончила плакетку, и-и-и… я ничего больше не помню после этого.

— Интересно, — ответил Мелвин, — надеюсь, память вернётся к тебе.

Она поднесла руку ко лбу и застонала.

— Боже, как мне плохо. Я не понимаю, почему.

Мелвин подумал с восторгом: Я, конечно, не врач, но, может быть, это от героина, которым тебя ширнули в СИСЬКУ?

Гвинет снова заговорила:

— И-и-фу! У меня пиздец какой ужасный вкус во рту…

О, может быть я попробую угадать? Tы, должно быть, ела говно проститутки? — продолжал в уме глумиться Мелвин.

Она повернулась в дверях, делая очень маленькие шаги.

— Мне нужно пойти прилечь.

— Отличная идея.

Гвинет стучала зубами от явной боли, когда сделала неосторожный шаг. Её ноги задрожали, и она поднесла руку к ягодицам.

— О, Боже!

— Что случилось, Гвинет? — весело спросил Мелвин.

— Я… оx… не уверена…

— У тебя что-то болит? — продолжил глумиться Мелвин.

— Да, очень больно…

— Где болит?

— Я… Я не могу тебе сказать…

— Конечно же, можешь, — продолжил настаивать Мелвин.

— Я стесняюсь…

— Да ну?

— Я даже не знаю, как тебе сказать об этом…

Мелвину пришлось подыграть.

— Гвинет, тебе явно больно. Скажи мне, что случилось. Где у тебя болит?

Наконец, она вздохнула и сдалась.

— Если хочешь знать, Мелвин, у меня очень болит задница, и я не знаю, почему!

Зато я знаю! — подумал Мелвин.

4

После заката Мелвин решил передохнуть и сделать небольшой перерыв в работе. Он разогрел в микроволновке несколько кусочков пиццы, а затем пошёл в спальню Гвинет, чтобы посмотреть на неё.

Здорово…