Дом

Мелвин выбежал на улицу через заднюю дверь. Он бежал куда глаза глядят, даже не задумываясь, что может заблудиться. Впопыхах он чуть не упал в яму, которую вырыла Гвинет.

Только теперь она была намного больше.

2

Мелвин проснулся, лёжа на спине. На чем бы он ни лежал, оно было грубым и твердым, когда его глаза привыкли к яркому свету, он увидел нескольких воробьёв, радостно щебечущих на деревянном подоконнике. Тёплый солнечный свет ласкал его под приятным лёгким утренним ветерком. Спустя несколько минут он понял, что заснул рядом со старым сараем.

Либо я сошёл с ума, — думал он, — либо в доме Винчетти и вправду происходит какая-то чертовщина.

В любом случае, Мелвин уже решил, что они с Гвинет соберут вещи как можно быстрее и без промедлений покинут это проклятое место. Они сядут в свои машины, и приложат все возможные человеческие силы, чтобы сделать ёбаное расстояние между ними и этим ёбаным домом — максимальным.

Он кивнул головой, потер глаза и глубоко вздохнул. Потом побежал обратно в дом и оделся. Мелвин взял на себя задачу уборки грязи на кухни, он собрал все останки в мусорный мешок и бросил его обратно в яму, откуда они и были выкопаны, затем захоронил их.

Следующий час он провёл, собирая и складывая свои вещи в багажник машины, также он убрал и обременительные обломки хобби Гвинет.

Сама Гвинет, без сомнения, все ещё спала, и хотя Мелвин очень мало знал о специфическом воздействии героина, он подозревал, что она будет спать довольно долго. Он вспомнил, как читал «упоротого» Уильяма Берроуза на уроке американской литературы, и вспомнил, через какие муки проходили его персонажи.

Он нахмурился, смотря на разломленную стену в гостиной. У него не было ни малейшего желания заделывать её и тем более оставаться в этом доме дольше, чем собрать вещи.

Я скажу Дирку об этом инциденте, пусть он занимается ремонтом, а счёт выставляет отцу, как-никак это его жена сломала стену, — решил Мелвин.

Однако в ходе его поспешных сборов ему пришла в голову мысль, что он нигде не видел новую инсталляцию Гвинет.

Когда он пошёл разбудить её, то, естественно, Гвинет в комнате не оказалось.

— О, только не снова!

Однако её машина все ещё стояла на подъездной дорожке, поэтому она должна быть где-то здесь…

Он выкрикнул её имя охрипшим после ночных воплей голосом, обыскал весь дом и все строения снаружи…

Когда он находился уже на краю двора, то услышал…

Нечто.

Голоса.

Что-то вроде вечеринки?

Голоса, доносились со стороны холмов. Мелвин мрачно посмотрел вниз и понял, куда направилась Гвинет.

Поселение эпифанитов...

Он начал спускаться с холма.

3

Несколько выбитых досок в заборе обеспечили ему безопасный вход. Мелвин пробирался сквозь высокую траву, комплекс представлял собой лабиринт старых деревянных зданий и кривых дорожек. Здания все выглядели одинаково — серые бараки, за исключением одного, чья шатровая крыша и колокольня указывали, что это церковь. Высокие арочные окна давно потеряли свои витражи, а массивная входная дверь свисала на одной петле. Мелвин не был уверен…

Были ли это хриплые голоса, которые привели его сюда, или просто какой-то неопределенный инстинкт?

Он посмотрел прямо на церковь и понял, что она там.

Возле входа были припаркованы три больших мотоцикла. Из разбитого окна донесся возбуждённый мужской голос:

— Оооуеее!

И ещё один с явным деревенским акцентом:

— Ничего себе! Ёбаный ужас! В жизни не поверил бы, что тёлка может делать с собой такое!

Мелвин подкрался к церкви, встал на цыпочки и заглянул в разбитое окно…

Церковь была разгромлена внутри; ни скамеек, ни алтаря, ни органа, ничего не было. Был только пыльный заваленный мусором зал. Пустая бутылка Джек Дениелса отскочила от пола, грохоча по нему. Три очень больших неопрятных байкера в кожаных куртках стояли в стороне и смотрели на Гвинет…

— Ах-ах-ах, — выпалила она.

Как всегда, обнаженная, она лежала на полу, её ноги были почти запрокинуты ей за голову, создавалась такое впечатление, что она делала куннилингус сама себе, вот только вместо этого, её рука была до запястья засунута в её же влагалище.

Она медленно крутила кулаком взад и вперед, явно испытывая при этом неимоверную боль и, очевидно, в муках массивного оргазма. Её ноги дрожали и конвульсировали при этом действии, под ней была лужа из собственной мочи, и…

— Аaaхxxxxxxxxx, блядь! — заорала она и вытащила свой кулак, покрытый кровью.