Дом

Мелвин решил не тратить нервы на объяснения, что в доме нет радио.

— Слушай, а хочешь я отсосу тебе за двадцать баксов?

— Спасибо за предложение, но не сегодня.

— Ладно, у меня всё равно нет настроения на это.

Могу себе представить, — подумал Мелвин.

— Ну, тогда мне лучше съебаться обратно. Черт, я надеюсь, что эта сумасшедшая сука свалила уже. — она прищурилась, потирая руки. — Знаешь, что я могу сделать?

— Что?

— Я тут подумала, что могла бы поймать попутку и уехать в какой-нибудь большой город, слезть с гребаной наркоты и устроиться, бля, на нормальную работу! Нахуй Чоппера и его гребаных дружков!

— Так и сделай, Ширли, надеюсь, твои мечты сбудутся, — сказал Мелвин.

— Бля, Леонард, спасибо, что разрешил принять душ, — затем она замолчала и непонимающе посмотрела на Мелвина. — Чувак, я тебя только что назвала Леонардом? Тебя же не так зовут, да?

— Да. Меня зовут Мелвин.

Ширли хихикнула.

— В моей голове ничего надолго не задерживается, кроме матерных анекдотов, песен «Judas Priеst» и членов!

Затем она вышла через парадную дверь, но Мелвин вышел вслед за ней.

— Эй, Ширли?

— Да?

— Я хотел сказать, что ты была права.

Она выглядела озадаченной и чесала свою промежность.

— Насчёт чего?

— Этот Дом, — продолжил Мелвин. — В нем действительно есть привидения.

— Я, бля, говорила тебе, чувак!

Ширли улыбнулась и молча растворилась в сумраке, так ничего больше и не сказав.

Мелвину всё-таки решил дождаться Гвинет во что бы то ни стало. Он тоже решил принять душ, но когда вошёл в ванную комнату…

Он остановился, уставившись в запотевшее зеркало.

На запотевшем зеркале кто-то написал: ДАЙ МНЕ! ДАЙ МНЕ! ДАЙ МНЕ!

Ниже тоже была надпись: ПОСМОТРИ НА ЧЕРДАКЕ!

Мозг Мелвина лихорадочно заработал. Он тут же предположил: Это написала Чокнутая. — Но потом в его голове зазвучал другой голос, который сказал: Нет, не она, Мелвин.

Мелвин ходил из комнаты в комнату, осматривая потолки. Он даже представить себе не мог, что здесь есть чердак. Но, к его удивлению, он нашёл его в кладовой с ноутбуком, это был небольшой каркас с панелью.

Мелвин встал на стул, приподнял панель и откинул её. Света на чердаке не было, но он всё же запустил руку во тьму и принялся шарить в ней наощупь. Его пальцы что-то нащупали во тьме… Это была ручка…

Метлы? Швабры?

Наощупь ручка была толще, чем у вышеперечисленных предметов.

Затем Мелвин вытащил топор.

От неожиданности и понимания, что это, скорее всего, предмет убийства нескольких людей, он отшатнулся и чуть не упал со стула. Мелвин швырнул топор обратно во мрак чердака, закрыл люк и потом побежал в свою спальню, запер за собой дверь и нырнул под одеяло.

Как ребёнок, прячущийся от монстра.

5

Мелвин уснул, и ему снилось почти неслышное жужжанием редактора «Sankyо», и его поле зрения сжалось, как будто он действительно смотрел на смертельно бледный экран редактора, когда пленка зацепилась за выступы над направляющей звездочкой.

Сон был похож на кино.

ЧЁРНЫЙ ЭКРАН.

Мужской голос:

— Изображение на куске пленки… как призрак.

Затем камера сменила ракурс и показала Мелвина, лежащего на кровати в потрепанной, старой спальне. Единственное освещение было от света луны, проникающего через окно.

Раздался мужской голос:

— Я призрак…

В кадре показали перепуганное лицо Мелвина. Где-то раздался звон часов.

Мелвин сказал самому себе:

— Я парализован.

Ракурс сменился, и раздались быстрые, уверенные шаги.

Дверь спальни Мелвина медленно со скрипом открылась.

В дверном проеме показался силуэт женщины. Она была голая, мертвенно бледная и истощенная. У неё были тёмные грязные волосы, свисающие до плеч и закрывающие лицо. Сквозь пряди волос было видно её глаза, но глазницы её были пусты. В руках её была чёрная сковородка.

Её губы не двигались, но мысли были слышны:

— Леонард умер, когда его выродки родились на земле…

Раздался звук смываемого унитаза.

Камера сменила ракурс и показала вторую женщину, сидящую на полу в углу комнаты. Она так же, как и первая, была голая и истощенная. У неё были светлые растрепанные волосы, её рвало на себя чёрной жидкостью.

Она смотрела на Мелвина пустыми глазницами. Её губы не двигались, но голос так же, как и у первой, было слышно:

— Свинья…

Действия происходящего резко двинулось вперед, как на перемотке.

Первая женщина подняла сковородку, наклонила голову и начала рвать медленными потоками спермы на неё.

Раздался снова голос второй женщины:

— Она была вместилищем грехов! Грехов всего мира!

В кадре снова появилось лицо Мелвина.

Раздался мужской голос:

— Иногда в некоторых местах появляется связь между мирами. Твоим и нашим…

Камера отступила от лица Мелвина.

Мужской голос продолжил:

— Ничего от нас не зависит…

Снова меняется кадр и переносит происходящее в гостиную.

В гостиной горел тусклый оранжевый свет. Забрызганный пятнами, стоит полуразрушенный диван. Над ним висит покосившаяся картина. На полу разбросаны пластиковые пакеты и шприцы, также там догорала свеча. Ковёр на полу был забрызган кровью, на нем лежал топор.