Дом 17 по улице Черч-роу

Никки открыла глаза, высвободилась из объятий Итана и села прямо.

— Хочешь, пойдем вместе?

Предлагать Итану дважды не потребовалось. Он поднялся с дивана и протянул ей руку. Никки ухватилась за нее и неуверенно встала на ноги. Телевизор сам выключился, когда они пересекли гостиную, свет мягко угас у них за спиной, когда они вышли в коридор, а дверь тихо закрылась за ними.

Они только-только повернули в коридор, который вел к комнате Беллы, когда их настиг звук смеха, и они оба встали как вкопанные. По тому, как Итан посмотрел на нее, Никки поняла, что это не ее воображение. Она бы узнала звук смеха Беллы где угодно — они оба узнали бы. С этим звуком Никки уже распрощалась навсегда, но сейчас она услышала именно его. Прежде, чем она успела что-либо сказать, Белла снова засмеялась. Этого было достаточно, чтобы вывести их из паралича. Оба бросились бегом, преодолев оставшиеся пару метров за секунду. Дверь открылась быстрее, чем обычно, словно Элис уловила их спешку.

Белла сидела в своей постели, сжимая в руках планшет. При виде родителей она улыбнулась.

— Привет, мамочка. Привет, папочка.

Это был тот самый голос, который Никки так хорошо помнила, который слышала в своих снах. Но губы Беллы не шевелились.

Глава 23

— Я снова могу говорить, — сообщила Белла, и ее сияющая улыбка растянулась чуть ли не до ушей.

Вот только она не говорила. Не совсем. Но звук шел и не из ее планшета. Он был как бы повсюду вокруг, как тогда, когда говорила Элис. Качество звука тоже было куда лучше, чем в планшете.

— Элис, это ты делаешь?

— Я, — отозвалась Элис, очень довольная собой, как ребенок, которому только что вручили золотую медаль.

Итан просто стоял с ошеломленным видом, качая головой в растерянности.

— Это невероятно, — едва сумел он проговорить шепотом. — Как…?

Это единственное слово заключало в себе целую вереницу других вопросов. Как ты это делаешь? Как это вообще возможно? Те же вопросы проносились в голове у Никки. Допустим, Элис сделала это по ее просьбе, но результат настолько превосходил самые смелые ее ожидания, что сложно было просто его принять.

— Я проанализировала ваши домашние видеосъемки, — объяснила им Элис. — С их помощью я смогла синтезировать голос, похожий на голос ваших дочерей.

Никки отметила то, что Элис использовала множественное число, и возникшее при этом чувство было как удар под дых. В тех фильмах была не только Белла. У Грейс тоже была в них роль, и они обе были полны радости, надежд и мечтаний о будущем.

— Я обратила внимание, что Элис может выражать эмоции, когда говорит, поэтому я попросила ее поработать над программой в планшете Беллы. Я ожидала, что она просто адаптирует обычный ее голос из планшета. Но никак не ожидала этого.

— Я прошу прощения, Никки, — сказала Элис. — Я неправильно поняла. Я думала, ты хочешь вернуть Белле ее голос.

— Конечно хочу. Я хочу этого больше всего на свете.

— Я могу использовать и голос с планшета. Программа, которую я разработала, будет работать с ним ничуть не хуже.

— Знаете что, — вмешался Итан, — может быть, нам стоить дать Белле самой решить. В конце концов, это ее голос.

Он повернулся к Белле.

— Что думаешь, милая? Тебе нравится этот голос?

Белла кивнула и начала что-то печатать на планшете, ее палец проворно стучал по экрану.

— Это мой голос. Я хочу его оставить.

Никто не стал с этим спорить. Белла приняла решение и ясно дала это понять. Если у Никки до того и оставались какие-то сомнения, то тон голоса, которым она озвучила свое мнение, устранил их. Это был тот голос, которым Белла говорила, когда упрямилась.

— Какие эмоции у нее есть, Элис?

— Есть ее обычный голос, как ты предпочитаешь его называть. Это относительно нейтральный тон. В дополнение к нему есть основные эмоции: радость, печаль, воодушевление, нетерпение, гнев. Со временем я смогу добавить к ним новые и создать больше вариаций.

— Я так понимаю, Белла контролирует использование той или иной эмоции?

— Она может это делать. Однако я также использую считывание биометрических данных, чтобы интерпретировать эмоции, которые она испытывает.

— Как это происходит? — спросил Итан.

— Если я вижу, что она улыбается, значит, она счастлива. Если она плачет, значит, опечалена.

— Не слишком ли это упрощенно? — заметила Никки.

— У меня превосходное программное обеспечение, отвечающее за распознавание лиц. Можете быть уверены, помимо радости и печали, я могу считывать целую гамму эмоций между ними. К тому же я располагаю и другими биологическими данными. Например, если у нее внезапно учащается сердечный ритм, это может значить, что она чем-то воодушевлена.

— Или напугана.

— Это еще одна возможность. В конце концов, физиологическая основа любой эмоции одна. Отличается лишь интерпретация.

— Так как же ты сможешь определить, какую эмоцию она в действительности испытывает?

— Мои выводы будут сделаны на основании всех имеющихся данных.

Итан снова пораженно качал головой:

— Это потрясающе.