Дом 17 по улице Черч-роу

Мир возвращался в фокус постепенно, одна вырванная из потока времени секунда за другой. Сначала Никки не могла понять, почему она чувствует себя такой усталой, если только что спала. Это была ее первая отчетливо сформулированная мысль. Вторая явилась вопросом, почему постель такая жесткая. Никки попыталась открыть глаза, но они не слушались команд, поступающих от мозга. Она сделала еще одну попытку и увидела, что лежит на кухонном полу. Тогда-то она и вспомнила, как Лора Сантос воткнула иглу ей в шею и как темнота нахлынула и утащила ее. Последнее, о чем она подумала, когда падала в бездну, — что теперь-то она, наконец, встретится с Грейс. С этой уверенностью она погружалась в темноту все глубже и глубже.

Белла.

Никки напрягла все силы, чтобы встать на ноги. Она должна убедиться, что с Беллой ничего не случилось. Она двигалась так быстро, как только могла. Слишком быстро. В один миг она оказалась на коленях, а в следующий уже снова лежала на полу.

— Белла.

Вместо крика из горла вырвался хриплый шепот. Она попыталась снова, но голос не работал. Никки сделала усилие, чтобы сесть, и некоторое время могла лишь сидеть, опираясь спиной на стол-остров, отчетливо понимая, что у нее на это нет времени, и не менее отчетливо понимая, что если она будет двигаться слишком быстро, то тут же окажется на полу опять. Она сделала глубокий вдох, потом воспользовалась ближайшим стулом, чтобы подтянуться и приподняться.

— Элис, где Белла?

Нет ответа.

— Где Белла? — повторила она.

По-прежнему ничего.

Кухонный экран был темным. Вся бытовая техника выключилась. Верхний свет тоже не горел. Никки сделала глубокий вдох, потом пошла, шатаясь, через кухню, позволяя силе гравитации увлекать себя вперед. Она добралась до двери и схватилась за дверной проем, удерживая равновесие. Теперь она брела, качаясь, по коридорам, цепляясь за стены, чтобы не упасть, зовя Беллу по имени. Каждая дверь, которую она проходила, была открыта, свет везде погашен; вся электроника также была выключена. Выглядело это так, словно дом умер. Она снова выкрикнула имя Беллы; страх усиливался с каждым шагом. Паника также росла, из-за чего голова плыла и черные точки маячили перед глазами, затуманивая взгляд. Никки чувствовала тошноту. А еще ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Ни тому, ни другому она не могла позволить произойти. Ей нужно было продолжать идти.

Дверь в комнату Беллы оказалась нараспашку, когда Никки добралась туда. Свет был выключен, экран тоже не горел, и на его поверхности ярко-красной помадой было написано: НИКАКОЙ ПОЛИЦИИ. Никки почувствовала, как у нее подгибаются ноги, и схватилась за дверной проем. Каким-то чудом ей удалось доковылять до кровати. Она тяжело опустилась, желая верить в то, что есть другое объяснение, и зная, что его нет. Кто-то усыпил ее, а когда она проснулась, ее ребенок исчез. Она обхватила голову руками, изо всех сил сдавливая виски, отчаянно пытаясь понять, что все это значит. Единственная мысль, которая вращалась в ее голове, это что Белла исчезла. Паника заполнила всю ее голову. Никки чувствовала, как колотится ее сердце; ладони и спина покрылись холодным скользким потом. Она подавила панику и открыла глаза, надеясь, что она неверно поняла ситуацию, надеясь и не веря, что Белла неожиданно выскочит откуда-нибудь с криком «Попалась!». Но кричали лишь написанные помадой слова на мониторе, а комната оставалась так же пуста, как и несколько секунд назад. Так же пуста, как будет через еще несколько секунд. Так же пуста, как будет всегда.

Нет!

Слово прозвучало громким звонком у нее в голове. Она сжала руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, и ударила себя по ноге. Ударила снова и почувствовала, как растет боль. Она била себя по ноге, пока не взяла панику под контроль и пока не осталось никаких ощущений, кроме боли. Ей был нужен Итан. Он знал бы не больше нее, но по крайней мере она была бы не одна.