Дом

То Рождество было самым плохим Рождеством в моей жизни: никакой ёлки, никаких подарков. Мы драили полы, красили стены, покупали новую мебель. Точнее, всё это делала моя мама, а я лишь мешалась под ногами. От отвратительного запаха краски у меня щипало глаза. К отцу мы вернулись через месяц, когда их скандал утих. А мне купили большого розового пони.

Этот пони потом переехал со мной через пять лет во вторую квартиру, которую уже купили оба моих родителя. Моего отца перевели в другой офис в Лондоне, а мы последовали за ним. Первые недели папа был в командировке и частично перевозил наши вещи, а мы приводили в порядок квартиру. Вот тогда я уже помогала матери чуть больше, чем мешала. Мы успели обустроиться до начала учебного года, чтобы я смогла нормально влиться в новую школу. Но это была худшая школа в моей жизни, тем более, что там не было Малии. Через год мы вернулись обратно, и я смогла снова посещать мою школу, с которой у нас сложились очень интересные отношения. Каждый раз, стоило моим родителям крупно рассориться, мы меняли место жительства, переезжая на новое место. Я там ходила в другую школу, пока всё не возвращалось на круги своя и я, словно блудная дочь, не возвращалась обратно. Директор, старая мамина знакомая, каждый раз скептически на это смотрела, но принимала мои документы. И каждый раз я молилась, чтобы она продолжала это делать, ведь это была единственная школа, которая мне действительно нравилась.

А потом родился Томми и мы окончательно переехали в дом моего отца. Это был конец ремонтам и переездам, начало моей новой спокойной жизни. И теперь, спустя годы, я всё-таки вернулась к необходимости обустройства жилья, но, как ни странно, сейчас эти воспоминания стали для меня даже чем-то хорошим. Я улыбалась, вспоминая улыбку мамы, её красивые черты лица и нежные руки. То, как она расписывала красками мою комнату, плавно держа кисточку в длинных пальцах. То, как улыбалась – открыто и любяще, смотря на меня из-под тёмных бровей.

Сейчас, потрудившись над всем самостоятельно, я поняла тот ужасный труд, что она совершала. Ремонт – штука очень сложная, и в ней можно наделать кучу ошибок.

Я отошла к самой двери, чтобы оценить свою работу. Итогом я была довольна.

Получилась очень симпатичная студия: белый потолок и нежно-салатовые стены с одной белой стеной около кухонной зоны. Большая деревянная кровать с цветными подушками, шкаф из дерева для книг и такие же полки, большой стол с двумя стульями, тумбочка под телевизор и сам телевизор с приставкой (даже не думала, что отыщется такое чудо), милый белый коврик, а также гамак (я нашла крепления в бетонном потолке и решила его подвесить). Теперь можно было валяться с книжкой хоть весь день, раскачиваясь в прохладе и спокойствии! Но это явно не была моя дальнейшая перспектива, хотя ну очень заманчивая.

За эту неделю ничего не изменилось – разве что я окончательно смирилась, что застряла здесь надолго. Кроме меня и Орбита в округе не оказалось ни души. Сначала это пугало, но ко всему можно привыкнуть. Теперь я могла спокойно ходить на склад, не боясь, что там меня поджидает маньяк, или же в саму гостиницу. И даже не брала с собой пистолет. И всё-таки я старалась не задерживаться в “Доме” надолго – мне всё ещё было не по себе после того случая с молнией. Даже в хорошую погоду.

Из кухни и кладовки я старалась не брать много еды за раз, но заметила, что, когда берёшь что-то из продуктов, оно потом снова, как ни в чём не бывало, появляется там, где ты это взяла. При том, что продукты, взятые и перенесенные в холодильник на складе, никуда не исчезают и остаются на своих местах. Это поразило меня, но не более, чем внезапное появление пустыни и защитного купола. Так что я приняла ещё одну странность этого места как должное.

Вскоре я заметила, что если взять слишком много продуктов (как я взяла в первый раз), то потом они восстановятся в меньшем количестве. Но если брать понемногу каждый раз, то они восстанавливаются в полной мере без потерь. А так как я не хотела израсходовать всё за несколько раз и потом об этом жалеть, то обходилась небольшой партией продуктов на пару дней. Для Орбита там нашёлся собачий корм, но каждый раз он выпрашивал что-нибудь у меня.

Лежа в гамаке, я вспоминала, чего мне стоило это всё сделать – одна только мысль о том, как я грузила тяжелые коробки с мебелью и банки с краской на найденную мной тележку, вызывали боль. Однако теперь я собой горжусь!

На стене висел самодельный календарь – я отмотала от большого рулона белой бумаги приличный кусок и закрепила на стене. Потом я подписала числа и решила по утрам обводить зелёным цветом каждый день, чтобы знать, сколько я уже здесь. По моим подсчётам, уже одиннадцать дней. Я вздохнула.

Недавно выкупанный Орбит лежал на небольшой подстилке у входа – я не могла смотреть, как он страдает снаружи в такую жару. Он мирно сопел, забавно подёргивая во сне хвостом с белой кисточкой.