Дом

Оглядевшись, я нахожу его рядом с собой на земле.

Воздух разрывается последним выстрелом.

Ладно, теперь всё кончено.

Мужчина протирает рану от пули Дома кусочком ткани, а затем накладывает на нее какую-то марлевую повязку.

Я ожидаю, что он прижмет его к пулевому отверстию, но затем он начинает заталкивать её в пулевое отверстие.

«Что ты делаешь?!» — почти кричу я.

«Вот как это делается». Он не тратит время на объяснения мне. И я должна ему доверять.

Какой еще у меня есть выбор?

Он засовывает в отверстие еще часть марли, затем сворачивает ее и прижимает к ране.

«Подержи здесь».

Я делаю, как он говорит, и нажимаю обеими руками. Огромный кастет все еще на пальцах моей правой руки.

Снова раздается голос Кинга, и мужчина, перегнувшись через тело Дома, берет трубку.

Он читает информацию на экране, прежде чем повесить трубку.

Но меня не волнует телефонный звонок.

Потому что под моими ладонями грудь Дома движется.

Он жив.

Из моих глаз снова текут слезы.

Я хочу упасть лицом вперед на Доминика.

Мне хочется обнять его так крепко, как только смогу.

Но я не хочу причинять ему боль. И у меня есть работа.

Мужчина роняет телефон обратно на землю. «Дома ударили куда-нибудь еще?»

«Е-его спина, я думаю». Я не знаю, кто этот незнакомец. И мне все равно, что он знает, кто такой Доминик. Мне важно только, что он помогает.

«Держи руки там, где они сейчас», — говорит он, а затем тянет плечи Дома вперед.

Я поддерживаю вес Дома, когда он неосознанно наклоняется ко мне, опустив голову.

Мужчина вытаскивает что-то из кармана и резко поворачивает запястье, открывая зловеще выглядящее лезвие.

За считанные секунды он разрезает пиджак и рубашку Дома, чтобы найти входное отверстие раны на спине Дома.

Разорванная спереди и сзади одежда Дома соскальзывает с его рук, скапливаясь вокруг ладоней.

Я ненавижу, что его голая кожа подвергается воздействию снега. Я не хочу, чтобы он мерз.

Мужчина хватает еще один пакет марли, и я не вижу, что он делает, но думаю, что то же самое он делал и спереди, чтобы остановить кровотечение.

Я смотрю вниз, и сгорбленное тело Дома закрывает мне вид на его грудь, но я знаю, что там.

Слишком много крови.

Даже если его сердце все еще бьется… он потерял слишком много крови.

Мужчина прижимает Дома к машине как раз в тот момент, когда в воздухе раздается слабый звук сирены.

«Мы взяли на себя смелость вызвать скорую помощь», — его голос одновременно мягкий и хриплый.

Эта крошечная, потрепанная нить надежды обвивается вокруг меня, становясь сильнее.

«Спасибо, — я выдерживаю взгляд незнакомца. — Я никогда не смогу отплатить тебе за это».

Мужчина выпрямляется во весь рост. «Просто помни меня. Это все, о чем я прошу».

Я не понимаю, что он имеет в виду, но отвечаю правду. «Я никогда тебя не забуду. Мы у тебя в долгу».

Он почти улыбается, но затем снова натягивает белую маску на лицо и обходит внедорожник сзади как раз в тот момент, когда в поле моего зрения появляются огни машины скорой помощи.

А потом он ушел.

И мы единственные, кто остался в живых.

«Помощь уже здесь, — говорю я Доминику. — С нами все будет хорошо».

Но скорая помощь останавливается в конце дороги, на дальней стороне машин. И я понимаю, что они нас не видят. И вокруг так много разрушений, что они не будут знать, куда смотреть.

И Доминик такой бледный.

Я наклоняюсь и прижимаюсь своим лбом к его лбу. «Тебе нужно лечь, ладно?»

Даже с помощью незнакомца у нас нет времени.

И мне нужно привлечь внимание медиков.

Убрав руку с бинта, я хватаю Доминика за плечи и тяну его, дергая, пока не поверну его достаточно, чтобы положить на спину. Я не знаю, правильное ли это решение, но мои инстинкты говорят мне, что нужно так поступить.

«Я сейчас вернусь». Я отталкиваюсь от земли, ноги подо мной наполовину онемели. «Я сейчас вернусь».

Затем, надеясь, что все плохие парни действительно мертвы, я убегаю от Доминика. Я убегаю из укрытия на открытое пространство.

Размахивая руками в воздухе, я кричу.

Я кричу о помощи.

Умоляй их увидеть меня.

И они это делают.

И когда из машины скорой помощи выходят двое мужчин и начинают бежать, перешагивая через разбросанные по дороге тела, я поворачиваюсь и бегу обратно к Доминику.

И когда они добираются до нас, когда дорога заполняется новыми людьми — людьми Кинга, — я ломаюсь.

Я падаю на землю рядом с мужем и ломаюсь.

ГЛАВА 80

Дом

Бляяяяяя.

Каждая мышца в моем теле болит.

Я пытаюсь перевернуться, ненавидя спать на спине, но не могу даже поднять руку.

Из моего горла вырывается какой-то искажённый звук. Во рту слишком сухо.

«Потише», — тихо говорит мужской голос рядом со мной.

Я заставляю себя открыть глаза. В комнате темно, но достаточно светло, чтобы я мог видеть золотистые глаза, уставившиеся на меня.

Они знакомы, но не те.

«Где?» — хриплю я.

«Ты в больнице», — говорит мне Кинг, как будто я полный идиот.

«Где Вэл?» Мои слова едва слышны, поэтому я надеюсь, что он слышит, как я мысленно называю его идиотом.

Он наклоняет голову в мою сторону. «Она наконец-то заснула».

И тут я чувствую это. Теплое тело рядом со мной.