Дом англичанина. Сборник

Очнувшись, он увидел, что лежит один среди камней, и сел, тупо стараясь сообразить, долго ли он здесь пролежал. Он чувствовал страшную слабость, и тошноту, и такой леденящий холод в сердце, что почти не замечал, как сильно продрог. Он никак не мог собраться с мыслями. Стараясь приподняться, он уперся рукой об один из камней, который был побольше остальных. Подняв этот камень, он машинально ощупал его пальцами. Мысли его разбегались. Он стал думать о том, как шьются башмаки, и, хотя ничего не смыслил в этом ремесле, ему вдруг показалось, что он постиг его до самых мелочей.

— Должно быть, я сапожник, — произнес он вслух. Но тут же поправил себя: — Нет, я музыкант. Или я уже схожу с ума?

Он отшвырнул камень прочь; камень стукнулся о другой камень и, подпрыгнув, отлетел в сторону.

Ричард спросил себя: «Почему мне это вдруг взбрело на ум, что я сапожник? Ведь, похоже, минуту назад я действительно знал все, что полагается знать заправскому сапожнику, а сейчас уже абсолютно ничего не помню. Нужно вернуться домой к Рэчел. И зачем я сюда пришел?»

Но тут он увидел Чарльза. Тот стоял на дюне шагах в ста от него и смотрел на море. Ричард вспомнил весь пережитый им страх и проверил, держится ли воск в ушах, затем с трудом поднялся на ноги. Он заметил, что на песке что-то трепыхается, и увидел кролика, который, лежа на боку, корчился в конвульсиях. Ричард шагнул к нему, и кролик затих: он был мертв. Ричард обогнул дюну, стараясь не попасться Чарльзу на глаза, и бегом припустился домой, с трудом вытаскивая ноги, глубоко увязавшие в сыпучем песке. Он пробежал не больше двадцати шагов, как увидел чайку. Она как-то нелепо торчала на дюне и не вспорхнула при его приближении, а повалилась мертвая набок.

Ричард сам не знал, как добрался до дому. Но вот наконец он вошел в дом с черного хода и начал ползком, на четвереньках взбираться по лестнице. Он вытащил воск из ушей.

Рэчел, бледная, дрожащая, сидела на постели.

— Слава тебе господи, наконец-то ты вернулся, — сказала она. — Мне снился какой-то невообразимый кошмар. Это было так страшно, просто чудовищно. Я спала как убитая, таким непробудным сном, как в тот раз. И я была камнем и чувствовала, что ты где-то рядом; а ты был просто ты, такой же, как всегда, хотя я была камнем, и ты был страшно чем-то напуган, но я не могла тебе помочь, а ты все время ждал, что случится что-то ужасное, но это ужасное случилось не с тобой, а со мной. Я не могу объяснить, что это было; казалось, каждый нерв в моем теле внезапно мучительно заныл, словно меня со страшной силой пронизывал насквозь какой-то невыносимо жгучий, злой луч света, и от этого меня выворачивало всю наизнанку. Я проснулась; сердце у меня так колотилось, я думала, что задохнусь. Может быть, у меня был сердечный приступ и перебои в сердце? Говорят, при этом чувствуют нечто подобное. А где ты был, любимый? И где мистер Чарльз?

Ричард опустился на постель и взял Рэчел за руку.

— Со мной тоже было плохо, — сказал он. — Мы с Чарльзом дошли до моря, и, когда он ушел от меня вперед и стал взбираться на самую высокую дюну, я почувствовал дурноту и упал на груду камней, а когда пришел в себя, то был весь в поту от страха и скорее поспешил домой. Прибежал домой бегом, один. Все это произошло примерно полчаса назад, — добавил он.

Больше он ничего не сказал Рэчел. Только спросил, нельзя ли ему лечь в постель и не приготовит ли она ему завтрак. А такого еще не случалось никогда за все время их брака.

— Я не менее больна, чем ты, — сказала Рэчел. Между ними существовало молчаливое соглашение, что Ричард должен быть здоров, если Рэчел больна.

— Нет, ты не больна, — сказал он и снова потерял сознание.

Она, хотя и не слишком заботливо, все же уложила его в постель, оделась и не спета спустилась с лестницы. В ноздри ей ударил запах кофе и жареной ветчины, и она увидела Чарльза, который уже разжег огонь и поставил два готовых завтрака на поднос. Рэчел почувствовала такое облегчение, оттого что ей не нужно готовить завтрак, и так растерялась, что горячо поблагодарила Чарльза и назвала его «мой дорогой», а Чарльз торжественно поцеловал ей руку и пожал ее. Завтрак он приготовил в точности по ее вкусу; очень крепкий кофе и яичница, поджаренная с обеих сторон.

Рэчел влюбилась в Чарльза. Она часто и до замужества, и уже во время брака влюблялась в мужчин, но, когда это случалось, обычно рассказывала об этом Ричарду, а он в ответ обещал рассказать ей, если нечто подобное случится и с ним; это давало выход ее страсти и вместе с тем спасало их от ревности, так как она обычно говорила (а ему было дано право, если потребуется, сказать то же самое):

— Да, я влюблена в имярек, но люблю я только тебя.