Дом Анны

Брод: – Конечно…И еще раз о Жанне. Не забывайте, Иоганн, что девочка росла в религиозной семье, с детства впитала в себя иное мировоззрение. Весьма специфическое. Несомненно, смерть родителей явилась серьезным испытанием для ее психики. И то, что мы наблюдаем сейчас, это результат всей ее прошлой жизни – своеобразный синтез событий и взглядов. Помните, что лекарство – это, прежде всего, беседа врача и пациента. А препарат лишь дополнение. Костыль. Вспомогательное средство. Понимаете, Иоганн?

Лей: – Понимаю, профессор.

Брод: – Конечно, это азбука психиатрии, но никогда не будет лишним напомнить об этом самому себе….Извините, спешу, мне пора. Есть кое-какие дела.

Брод встает из-за стола, снимает халат, вешает его в шкаф. Надевает плащ.

Лей: – Всего хорошего, господин Брод. А я еще останусь. Поработаю у себя.

Брод: – Всё. Пойдемте, Иоганн.

Выходят из кабинета. Брод выключает свет и закрывает дверь на ключ.

Действие второе

Картина первая

Маленькое кафе. Вечер.

За столиком сидит Брод и господин лет 50, похож на художника или человека какой-то творческой профессии. Одет ярко, экстравагантно. На столе вино, закуски. Выпивают. Лео курит.

Лео: – Спасибо, дружище.

Брод: – За что, Лео?

Лео: – Арнольд, ты единственный, кто согласился встретиться со мной тет-а-тет.

Брод: – Я просто врач.

Лео: – Это ничего не меняет. Многие уже давно гниют в гробах. Товарищи минувших дней. Кое-кто просто гнушается мною…

Я гнию, Арни. Гнию заживо и не хочу ничего менять. Тело мое накормлено страстями за столько лет, что я провел в этом блеске и мишуре этого мира. Оно уже не может вместись их…Оно переполнено. Я наелся всласть. И не могу остановиться…Но меня остановил рок. Судьба.

Брод: – Ситуация настолько серьезная?

Лео: – Да, Арни. Мне кажется, что этот вирус просто спал во мне долгие годы. И вот он проснулся. Наконец. Иначе не могло быть.

Лео долго кашляет, достает платок из кармана, вытирает рот.

Лео: – Извини…Мы с тобой ведь были не просто друзья, Арни…Помнишь?

Брод: – Лео, я не хочу это вспоминать. Правда. Ошибки молодости. Бывает такое.

Не обижайся.

Лео: – Понимаю…А я вот вспоминаю, как мы целый год жили вместе. Ты был лучший, Арни. Лучший. Я могу это сказать совершенно откровенно. И то, что ты завязал с этим – это достойно уважения. Нет, правда (отхлебывает вино). Я пытаюсь понять. Оценить свою жизнь. Что это за чертовщина такая? Это душераздирающее одиночество. От которого я избавлялся, как мог…Ты всегда был такой правильный, целеустремленный. Тебе было проще. А меня бросало то туда, то сюда…Театр, кино. Музыка. И везде у меня получилось.

Брод: – Лео, я могу тебе чем-то помочь?

Лео: – Помочь? Разве что сделать мне передоз хорошего препарата. Чтобы я улетел и уже не вернулся назад.

Брод: – Ты серьезно?

Лео: – Нет, Арни. Я хочу погнить. Если будет необходимо, я могу это сделать и сам.

Брод: – Рак?

Лео: – Да. Самый обычный. Уже слишком поздно, чтобы начинать борьбу. Хотя денег у меня достаточно, чтобы пропитать свою плоть ядами и облучить до полного облысения…

Хотя…Я не прав. Не совсем обычный. Мне даже неудобно произносить вслух, какое место у меня смердит…

(усмехается)…Самое печальное во всем этом, что очень обидно просто сгнить и исчезнуть. Я ведь просто испарюсь. И это угнетает. Никаких надежд. Ты молчишь? Да…Действительно, что можно ответить на мой поток сознания…Я благодарен тебе, что ты просто слушаешь меня. Правда, Арни…Меня уже давно никто не слушает.

Лео закуривает новую сигарету.

Брод: – А я бросил курить. Двадцать лет назад. Уже и вкус забыл.

Лео: – Не жалеешь?

Брод: – Не думаю, что стоит жалеть об этом…

Лео: – Арни, но ты точно также умрешь. Ну, проживешь, может быть, чуть дольше меня, и, возможно, сохранишь своё здоровье…Но конец-то будет точно такой же.

Брод: – Не такой.

Лео: – Не можешь ты знать, что с тобой будет…Даже через час.

Брод: – Через час я надеюсь, что буду уже дома.

Лео: – Ты по-прежнему живешь один?

Брод: – Мы живем в одном доме с сестрой. Он разделен на две половины. Два разных входа.

Лео: – Сестра? Она намного старше тебя…Да?

Брод: – Да.

Лео: – Общаетесь?

Брод: – Почти нет. Она работает у нас в клинике. Два дня в неделю.

Лео: – Еще бегает? Бодрая старушка.

Брод: – Бодрая.

Лео: – А что не общаетесь?

Брод: – Нас ничего не связывает. Я иногда спрашиваю у нее, не нужна ли ей какая-то помощь…

Лео: – И помощь ей, очевидно, никакая не нужна.

Брод: – Она не разговаривает со мной много лет. Почти. Я ей предложил работу в клинике со скромной зарплатой. Она согласилась. Никто не хотел работать за такие деньги в библиотеке. И общаться с больными детьми.

Лео: – А с ними-то она говорит?

Брод: – Понятия не имею.

Лео: – Ну, вы даёте…Семейка…

Брод: – Обломки семьи. Я бы так сказал. На нас фамилия Брод закончится, очевидно.

Лео: – А сестра замужем была хоть раз?

Брод: – Нет. Никогда. У нее не было мужчины.

Лео: – Совсем?

Брод: – Да.