Дом. Байгильдинские сказки

Находилась она в доме. И это было плохо. Пока она доползет до выхода, пройдет половина её жизни. Улитка поискала глазами женщину. Та стояла у плиты и варила варенье – это было сразу понятно по распространявшемуся сладкому запаху малины.

Улитка решила быть на виду женщины в надежде, что она как-то поможет ей, ведь она обещала отпустить. Тут же дети увидели, что улитка выползла из своего домика и бросились к ней:

– Наконец выползла!

К ней вновь потянулись маленькие пальчики, но женщина, увидев, что на бедное насекомое покушаются, быстро подошла и подняла блюдце, на котором располагались новые хоромы улитки.

– Дети, – строго сказала она. – Руками трогать не надо. Просто смотрим. Смотрим и не трогаем!

С этими словами она взяла блюдце и убрала его повыше от детей. Они расстроенно заныли, но тут же забыли об этом и убежали во двор.

Ближе к вечеру дети вернулись и после ужина вновь решили поиграть со своим питомцем. Но женщина сказала:

– Улитка очень устала, ей тяжело дышать в доме, давайте на ночь прикроем ее ситечком и оставим на крыльце. А утром уже поиграете с ней.

Дети недовольно согласились, и вместе с женщиной вынесли улитку на крыльцо. Аккуратно прикрыли блюдце ситечком и ушли.

Миссис Улитка приуныла. Выбраться из-под ситечка было невозможно. Она была не в силах приподнять хотя бы край. Но это не остановило её, и она пыталась и пыталась. Всё, что у неё получилось в итоге – это немного подвинуть сито к краю блюдца. Более оно не сдвигалось. Улитка в бессилии смотрела в звёздное небо. Прямо над ней шелестела листва деревьев, рядом пролетали мошки, порхали бабочки, пели свои ночные песни птицы. Сил не было даже поплакать. В изнеможении Миссис Улитка уснула.

Проснулась она от толчка. Было уже светло, но солнце ещё не взошло. Прямо перед ней сидел Кот и внимательно рассматривал содержимое блюдца. Кот явно не понимал, почему в нем трава, а не молоко. Сердито мяукая, он лапой опрокинул сито. Улитка возликовала! Но рассерженный Кот увидел её и решил с ней поиграть. Для начала осторожно потрогал лапой, и улитка тут же вползла в свой дом. Потом Кот разошелся и стал с ней играть, как с мышкой. Бедная Миссис Улитка безмолвно молилась, и улиточный Бог наконец услышал её молитвы. Очередной раз подтолкнув лапой улитку, Кот не рассчитал силу удара, и улитка слетела с крыльца прямо на лужайку, под пышный куст пионов. Трава под ними росла настолько густая, что улитка мягко приземлилась. Сначала она боялась выползать, опасаясь, что Кот преследует её, но он и думать забыл о ней. Когда Миссис Улитка осторожно выползла из раковины, первый луч солнца скользнул по траве и осветил ей дорогу. Она, радостно вздохнув, поползла вперед, и личностный рост в её душе пустил свой первый побег.

◊◊◊◊◊

Перед Домом лежало Большое Озеро. Оно было прекрасным в любое время года. У самой воды вдоль всего берега росли печально склонившие ветки плакучие ивы. Кое-где встречались тонкие березки в ситцевых платьицах и седые тополя, которым было больше ста лет. Один из них стоял наискосок от Дома. Птицы на нем уже не жили, и только Дятел, прилетавший из леса, лечил больного старика своей звонкой барабанной дробью. На этом берегу была окраина села, и от начала до конца озера он был застроен домами. На противоположном же берегу, который был настолько крутым, что, если взбираться по нему наверх, надо карабкаться, цепляясь за выступающие кочки, растения и кустарники, был посажен ровными рядами ельник, куда еще Хозяин с Хозяйкой заложили в своей семье традицию ходить с детьми на пикник именно зимой. Была своя необыкновенная прелесть в том, чтобы надеть старые тулупы, обуть валенки, взять свежеиспеченный деревенский хлеб, сладкий чай с молоком в термосе и сосиски, потом идти по озеру, проваливаясь по пояс в снег, карабкаться из последних сил на гору, утаптывать поляну среди елей, набирать хворосту да разводить костер, поджаривать сосиски, садиться всем в круг и пить теплый чай, передавая чашки друг другу и запивая им хлеб с сосисками, выдыхая теплые облачка пара. Дети выросли, и их традицию с радостью переняли внуки. Ах, как Дом любил, когда они возвращались с озера такие раскрасневшиеся, такие довольные, как они важно снимали рюкзаки и рассказывали, что видели следы зайцев.

Весной и осенью озеро было не менее прекрасным. Как только снег таял, березки доставали свои сережки и украшались ими, на ивах и тополях набухали почки. Берег сплошь покрывался густой ярко зеленой травой, из которой робко выглядывали первые цветки мать-и-мачехи.

Осень же раскрашивала все деревья в желто-красные цвета, будто художник-импрессионист. Казалось, что его кисть блуждала и оставляла пятна, где вздумается. Таким красивым озеро не бывало больше ни в какое другое время года.