Дом без привидений

МихСэрыч встряхнул головой и удивлённо повращал глазами.

Что это было? Новый сон наяву? Его не было ещё в Великую Отечественную. Ему нечего вспоминать из той войны. Про маршала Жукова на Общем Сборе он говорил для красного словца, блефовал, так как был другом Жукова и не раз слышал его военные истории, а в тот момент ну очень хотелось помочь старику. Гмм, даже если бы он и жил тогда — он не мог бы всего этого пережить: Образы не воюют, не стреляют, они невидимы и их нельзя убить пулей, хоть и из самого крупнокалиберного автомата. Даже Жуков — помогал людям исподволь, невидимо для всех и, уж конечно, не стрелял сам. Тогда — откуда это воспоминание? Где он был? Откуда он?

Паутина шрамов на теле жгла и пульсировала разрядами тока нестерпимо. Боль мешала думать. По всей видимости, из-за испытываемого состояния, МихСэрыч утерял некоторые свои обычные способности, в частности — видеть и замечать буквально всё, что происходит в его доме. А именно: уже с полчаса, со стен квартиры, за ним наблюдали.

Испещрённый алыми рубцами Образ поднялся с табурета и побрёл в зал. Срочно надо было себя чем-то занять, думать становилось опасно. Уж слишком непривычны для его ума были подобные видения, пугали. МихСэрыч принялся собирать Зинины и Кешины вещи, складывать их и размещать по привычным местам, раскладывать по полочкам, вешать на плечики в шкаф. Работа давалась всё труднее — тело подчинялось через боль, часто не слушалась левая рука — на календаре она была разорвана больше всего.

Когда квартира приобрела почти прежний, почти ухоженный вид, МихСэрыч ещё раз всё придирчиво оглядел, по-хозяйски, словно перед уходом на фронт. Как Зина теперь будет здесь жить одна, с Кешей на руках? Она же думает, что дитё спит, когда она выбегает в молочную кухню… На что они будут жить… Брошенностью веяло со всех сторон. Шкаф сейчас был пуст лишь на половину, а казалось, что вообще нищенски пуст… Сашины вещи испарились, оставив дом каким-то голым. Незащищённым. Одиночество смердит кисловатым трупным запахом. Скоро этих двоих будет абсолютно некому защитить. Один мужчина их бросил, а второй будет изгнан и сгинет на городской свалке или кладбище…

Вдруг, над спинкой стула, на котором раньше висели Сашины брюки, а теперь зияла пустота поцарапанного лака, МихСэрыч увидел какое-то радужное свечение. Не веря своим воспалённым глазам, он встряхнул головой — видение осталось на месте. И даже увеличилось. Воздух на месте свечения начал обретать плотность и структуру. Потихоньку проявился контур, точнее — сама плотность стала темнеть, а по бокам ещё оставалась полупрозрачность, придававшая непонятные контуры. МихСэрыч замер, во все глаза рассматривая неслыханное зрелище. Он слышал когда-то о чудесах, но сам их никогда не видел, как считал — не свезло. И вот на тебе, напоследок хоть одарили сказкой.

Свечение угасло, оставив стул в покое, а на его месте МихСэрыч увидел… Сашины брюки. Как ни в чём ни бывало, они висели там, где и находились до того, как хозяин устроил тут разорение семейного очага. Вот оно как. Словно и не было ничего.

МихСэрыч осмотрел свои руки — раны/рубцы алели, глянул на стену, где висел его календарь — пустота. Было, всё было. Подошёл к стулу и пощупал брюки — настоящие. Только какие-то, как бы — новые. И даже поглажены, стрелки наведены.

И тут — началось!

Вся квартира пошла радужными пятнами.

Сверкало в шкафу (из щели двери пробивался свет), горели световые пятна на полках — оттуда Саша выгребал свои книги и диски с фильмами. На пианино засветилось сразу три пятнышка, там час назад красовались любимые хозяином курительные трубки красного дерева, с инкрустацией слоновой кости. Пятна, пятна, пятна. Свет, свет, свет. Полный дом радуги!

МихСэрыч ошалело зыркал по сторонам, пока не наткнулся на чужой взгляд.

Со стены у кровати на него в упор смотрели кошачьи глаза. Пугаться, в принципе, причин не было — глаза смотрели задумчиво, без ожидаемого от них гнева. Даже участие читалось в этом взгляде. МихСэрыч усмехнулся про себя — что сейчас способно его напугать? Он, собственно говоря, всё, закончился. Как поётся в песне: «Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро…»[4] А ну-ка, судьба, попугай обречённого! Выдохлась в его жизни судьба, но, видимо, ещё не до конца, решила-таки устроить пышный финал: со световыми спецэффектами и голографической 3D-графикой на стенах. Осталось добавить Dolby surround, и «пора на покой, я устал быть бойцом rock-n-roll(а) в неритмичной стране…»[5] Однако, была и ещё одна мысль, думать которую ох как не хотелось: а вдруг это Оттуда за ним пришли? Из Мира, в который ему суждено скоро попасть? И сколько их, этих Миров, и из какого именно пришли? Не хотелось думать в эту сторону, МихСэрыч всеми силами старался себя отвлечь и, благо (или худо) — было на что отвлекать.

Но.

Всё закончилось разом: растворились глаза, потемнело свечение в квартире. Ещё оставались белесые контуры на месте радужных пятен, но и они скоро растворились.