Дом без воспоминаний

Фильм, снятый на старую видеокамеру, сохранил десятки деталей, смысл которых был ведом лишь ему, Сильвии и Марко: от каждой из них брали начало другие истории, словно ручейки, растекавшиеся от единой реки памяти. Пластырь на руке Джербера, попавший в кадры первого дня рождения Марко, связан с предпринятым за пару дней до того опытом что-то смастерить своими руками, когда он неуклюже пытался сделать клетку для птиц. Золотые блестки в волосах сына рождественским утром: родители так и не узнали, откуда они там взялись, а избавиться от них удалось лишь через несколько недель, с помощью разных шампуней. Сильвия в сапогах «Прада»: Пьетро подарил их жене, заметив, с каким вожделением она смотрит на шикарную обувь, выставленную в витрине где-то в центре города: в тот же вечер, в знак благодарности, Сильвия легла в постель в одних только этих сапогах, и супруги занимались любовью, забыв, что они женаты и у них есть маленький сын.

Сапоги фирмы «Прада» оказали свое действие: Джербер ощутил под халатом эрекцию. Его охватило неодолимое желание снова услышать голос Сильвии. Живой, не записанный на видеокассету. Он схватил смартфон, лежавший рядом, и указательным пальцем пролистнул список контактов. Уставился на экран, собираясь с духом, чтобы нажать на зеленую иконку. Сколько раз он раньше сидел вот так, а потом откладывал сотовый.

Но в этот вечер нет.

Вскоре послышались гудки. Надо надеяться, что Сильвия не рассердится, не сочтет это вторжением в ее личную жизнь. Он даже не знает, что ей сказать, вдруг понял Джербер. Не важно, что-нибудь придумает. Уже поздно нажимать отбой.

– Пьетро, у тебя все в порядке?

– Разумеется, – заторопился он с ответом, все-таки довольный, что бывшая жена за него переживает. Убрал звук у телевизора, чтобы Сильвия не поняла, что он смотрит ту старую видеокассету. – Прости за поздний звонок, я просто хотел узнать, как вы там. – Он употребил множественное число и тут же об этом пожалел.

– Марко спит, – сказала Сильвия, исправляя погрешность. Но, кажется, не разгневалась. – Если хочешь, утром, когда он проснется, мы вместе тебе позвоним.

– Было бы чудесно, спасибо.

Снова молчание. Чувство неловкости встало между ними, будто невидимая волна прибоя.

Потом Сильвия спросила:

– Ты чем-то обеспокоен?

– Немного, – признался Пьетро и невольно вздохнул.

– Так что же это за мальчик, ради которого ты рискуешь карьерой? И почему ты так держишься за это дело? – осведомилась бывшая жена.

Джербер понял, что Анита Бальди ничего конкретного не рассказала, когда звонила Сильвии и просила вмешаться.

– Николина обвиняют в том, что он убил свою мать и спрятал тело.

Сильвию это потрясло.

– Мать и сын, которые пропали в июне в лесах Муджелло?

– Именно они, – подтвердил Пьетро.

– И ты бьешься за то, чтобы оправдать его?

– Нет, я бьюсь за то, чтобы узнать правду, – уточнил психолог.

– Этот мальчик признался, – заявила Сильвия.

– Этот мальчик не умеет сам завязывать шнурки, – моментально возразил Джербер. – Видела бы ты его: брошенный на произвол судьбы, он даже не способен до конца понять, что с ним происходит, а главное, никто, похоже, не испытывает к нему ни капли сочувствия, никто даже не усомнился в его виновности. – Джербер умолк, чтобы перевести дух: как всегда, слишком разгорячился. – Он еще совсем ребенок, его любимая игрушка – телефончик, который светится и играет веселую музыку. У Марко такой же.

– Твой подарок, Марко он очень нравился. Но он куда-то подевался, мы не можем его найти, – стала рассказывать Сильвия и вдруг осеклась. – Есть что-то еще, правда?

Джербер запрокинул голову и уставился в потолок: как она, черт побери, умудряется читать его мысли? Что это – сверхспособности? Развод положил конец многому, но только не этой власти.

– Очередной вызов памяти отца? – обрушилась на него Сильвия. – Тебе обязательно мериться с ним силами? Не понимаю, зачем ты это делаешь: то ли уверен, что так надо, то ли до сих пор не можешь преодолеть смехотворный комплекс неполноценности. – И добавила яду: – Он не вернется с того света, чтобы сказать, какой ты молодец и как он гордится тобой.

Они перешли на повышенные тона, как всегда случалось после мирной передышки.

– Отец тут ни при чем, – ответил Джербер, стараясь сохранять спокойствие.

– Тогда в чем дело?

Джербер заговорил примирительным тоном, ему не хотелось ссориться:

– Все бы ничего, если бы опасность угрожала только мне. Но ты бы лучше держалась в стороне, поверь.

– Поверить тебе? О какой опасности ты говоришь? От чего пытаешься предостеречь? – Сильвия все-таки разозлилась.

– Я пытаюсь тебя защитить, – уточнил Пьетро.

– Я больше не нуждаюсь в твоей защите.

Спокойствие, с каким Сильвия это произнесла, его задело. Он предпочел бы, чтобы она это выкрикнула ему в лицо, а так куда хуже. Гораздо хуже. Потому что в этих словах заключается самая простая и необратимая истина. Джербер не нашелся, что ответить. Спор завел их слишком далеко.

Надеясь, наверное, уладить все миром, Сильвия попыталась сменить тему:

– Сегодня воспитательницы водили детишек в океанариум Ливорно.