Дом без выхода

– Успокойся! Главное, ничем себя не выдай, и все будет в порядке! – шепнула на ухо появившаяся рядом Старуха. Иногда, когда хотела, она могла быть очень полезной. И Виолетта невозмутимо вернулась к своему фруктовому салату – после шести вечера она старалась не позволять себе ничего калорийного, – а Старуха медленно двинулась вокруг стола.

Сначала она подошла к Сашуре, погладила его по голове, и он тотчас подал голос:

– Катька, ты зачем на тетю Лето кричишь? Не кричи, она хорошая.

Старуха перешла от сына к матери, встала у нее за спиной, и Тина тоже заговорила:

– Катерина, ты становишься просто невозможна. Чтобы обвинять человека в таких вещах, нужны серьезные доказательства. А у тебя, как я вижу, их нет.

Старуха двинулась к Стасу, коснулась рукава его спортивной рубашки, и он тоже вступил в разговор, очевидно, намереваясь разрядить обстановку:

– Дочка, ты, наверное, просто сама перепутала свои тетрадки, да и забыла об этом!

– Ничего я не перепутала! Я ненавижу эту женщину и не хочу, чтобы она здесь работала!

– Что касается меня, – твердо проговорила Тина, – то у меня нет никаких оснований увольнять Виолетту Анатольевну. Более того, я очень ею довольна и считаю, что нам повезло с няней.

Девочка перевела взгляд на Стаса, но тот только пожал плечами, на которых лежали корявые ладони Старухи:

– По-моему, ты просто погорячилась!

Тина потянулась к кувшину со свежевыжатым апельсиновым соком и принялась наполнять свой стакан.

– Прекрати шуметь, Катерина, немедленно извинись перед Виолеттой Анатольевной и иди ужинать. Уже все остыло!

– Ах так? – только и смогла сказать Катя. Когда она злилась, глаза ее становились совсем черными. – Тогда я больше вообще никогда не сяду с вами за один стол!

– Значит, будешь ходить голодной, только и всего, – проговорила ее мать, но девочка этого уже не слышала. Развернувшись, она выбежала вон из комнаты.

После ухода Кати в «трапезной» повисла неловкая тишина, но продолжалась она недолго. Вскоре Стас смущенно проговорил:

– Виолетта Анатольевна, извините ее, пожалуйста! Сам не знаю, что на нее нашло! Право же, она хорошая девчонка. Может, перед экзаменами волнуется, может, еще что...

Стоящая у него за спиной Старуха сделала торжествующий жест, и Виолетта с трудом сдержалась, чтобы не ответить ей тем же.

– Ничего страшного не произошло – спокойно сказала она, возвращаясь к своему салату.

– Может, нам стоит показать ее врачу? Какому-нибудь психиатру, специализирующемуся на подростковом возрасте, наверняка такие бывают, – предложила Тина, отставляя стакан.

– Скорее психологу, – возразил Стас. – Она же нормальная, только нервная, так ведь, Виолетта Анатольевна?

– Побеседовать со специалистом никогда не лишне, – авторитетно произнесла гувернантка, доедая последнюю ложечку фруктов. – Но, на мой взгляд, ей была бы очень полезна перемена обстановки. Помнится, вы говорили мне, что собираетесь отправить ее учиться за границу, в Англию, кажется? Почему бы не сделать это в следующем учебном году?

– А ведь и правда, Стас, – повернулась к мужу Тина. – Ты обещал все узнать.

– Хорошо, я завтра же позвоню Ирине Валентиновне, – согласился тот.

– Позвольте, я сама этим займусь! – попросила Виолетта. – У меня есть в этом кое-какой опыт, мне неоднократно случалось отправлять своих воспитанников учиться за рубеж. Не сомневайтесь, я подберу для Катюши самую лучшую школу, с хорошими условиями и достойным уровнем образования.

Родители согласно закивали головами.

– Браво! – захлопала в ладоши Старуха. – Браво брависсимо, браво брависсимо! Бурные аплодисменты, переходящие в овации!

И Виолетта тихонько подмигнула ей в ответ.

* * *

Открытый конфликт с Катей никак не входил в планы Виолетты, и она решила позвонить Марьяне. На случай экстренной связи покровительница снабдила ее сотовым телефоном – в целях конспирации они договорились не звонить друг другу по обычному, да и вообще общаться как можно меньше. Случайно столкнувшись в доме, они всегда вели себя так, как и должны вести две малознакомые женщины, одна из которых рекомендовала другую в прислуги к своим друзьям. Виолетта вежливо здоровалась, Марьяна с улыбкой осведомлялась, как идут дела, и, получив ответ «спасибо, все хорошо», отворачивалась и, казалось бы, сразу забывала о гувернантке. Но вне посторонних глаз они поддерживали постоянный контакт и созванивались не реже трех раз в неделю.

Подойдя поближе к окну, чтобы лучше работала связь, Виолетта набрала номер:

– Алло, Марьяна?

– Да, Виолетта, это я. Как вы там, все в порядке?

– Не совсем. У нас тут вышла небольшая ссора с Катей.

– А что случилось?

– Видите ли, девочка почему-то решила, что я рылась в ее вещах. С чего это взбрело ей в голову – ума не приложу, – посетовала она, любуясь летними сумерками. – Требовала, чтобы меня уволили, поругалась из-за этого с родителями.

– А что сказали родители?

– Заступились за меня. Но Катя теперь обиделась, грозится объявить голодовку. Поклялась, что ни с кем из нас не сядет за стол.

– Думаете, это серьезно?