Дом без выхода

– Понятно. Одолжите, значит. – Павел отхлебнул кофе. В его огромной ручище крошечная чашечка смотрелась несколько комично.

– Так вот, на чем я остановилась? – невозмутимо продолжала Виолетта. – Машина обгорит, внутри будет труп. Естественно, происшествие зарегистрируют, вызовут мужа, который к тому времени будет ее вовсю разыскивать, он опознает машину, какие-то вещи, возможно, паспорт...

– Подожди-подожди! Какой паспорт? Если все сгорело, то как мог уцелеть паспорт? – Он курил, держа сигарету между большим и указательным пальцем.

– Ну, значит, не паспорт, – Виолетта была сама покладистость. – Значит, еще что-нибудь, кольцо золотое, например, золото не горит. И муж опознает в машине их автомобиль, а в трупе – соответственно свою жену.

– Летка, фигню ты городишь! Первая же экспертиза...

Виолетта пристально посмотрела на него:

– А вот никаких экспертиз и не надо, Павлик. Я за этим к тебе и обращаюсь, чтобы не было экспертиз.

– Идиотская затея. Только бабы до такого могли додуматься! – Игнатьев с силой расплющил бычок в пепельнице.

Виолетта подняла на него кроткий взгляд:

– Пашенька, ты помнишь семьдесят третий год?

Павел пожал плечами:

– Ну, вроде помню.

– И что тогда было?

– Да много чего было. Мы с тобой расстались, например.

– Не забыл, – у Виолетты потеплело на душе. – А скажи, Паша, ты помнишь, что ты обещал мне перед расставанием?

– Ну? – нехотя отозвался Игнатьев.

– Ты сказал, что я всегда смогу к тебе обратиться, когда ты мне понадобишься.

– И что, разве я не помогал тебе? И когда этого твоего кладбищенского хахаля убили, и когда у Эдуарда были проблемы...

– Да, Паша, именно так все и было. Но теперь твоя помощь нужна мне не меньше, чем тогда, – а может, даже и больше.

Павел промолчал, кинул взгляд на часы, и Виолетта заспешила:

– Я не тороплю тебя с ответом, подумай, взвесь. Прежде всего подумай над тем, сколько это может стоить, – моя подруга женщина небедная и за такую услугу готова хорошо заплатить, скупиться не станет. Тебе что, деньги не нужны?

– Деньги, понятное дело, всегда нужны, – Игнатьев полез было за новой сигаретой, но передумал. – Знаешь, так и быть, я, пожалуй, покумекаю над твоей идейкой. Может, это и не такая уж дурь, как кажется... Тебе куда звонить?

– Лучше я сама позвоню. Я теперь живу не дома, так что...

– Ладно, тогда вот тебе служебный, – Павел покопался в карманах, вытащил помятую визитку. – Домой не звони, кастрюля моя не любит, когда мне бабцы звонят.

– Ты женился? – у Виолетты округлились глаза. Но Павел обреченно махнул рукой, и она не стала развивать эту тему. А он еще раз взглянул на часы и торопливо поднялся из-за стола.

– Все, пора мне. На вот, расплачивайся сама, – бросил на стол сложенную сотню. – На той неделе звони.

– Паша, мне бы поскорее...

– Ладно, тогда в понедельник. – И обернулся уже, чтобы уйти, но вдруг задержался, поглядел прямо в глаза и сказал точь-в-точь старухиными словами: – Дура ты, Летка, что тогда от меня ушла. Ох, дура!

* * *

Клиника Белецкого находилась в сорока с лишком километрах от Москвы. Во времена их нежной дружбы Виолетта нередко в ней бывала, до сих пор отлично помнила, как туда проехать, и без труда отлично добралась бы сама, будь их с Анной «старушка» на ходу. Но машину опять отдали в автосервис, и Виолетта оказалась перед сложной дилеммой – брать такси или добираться общественным транспортом. Подумав, она все-таки остановилась на первом варианте. Это, конечно, влетит в копеечку, но сама мысль о том, что ей придется целый час ехать в электричке, а потом еще чуть не столько же времени трястись в набитом деревенском автобусе, которого к тому же неизвестно сколько придется прождать, привела ее в ужас.

– Ничего, еще немного, и все мои затраты компенсируются с лихвой! – пообещала она Старухе, набирая номер заказа такси.

Доехали быстро, память ее действительно не подвела. Конечно, за те семь лет, что минули с момента ее последнего визита в эти края, многое изменилось – вдоль дороги чуть не на каждом шагу появились яркие пятна магазинов и палаток, то там, то здесь то и дело мелькали выглядывавшие из-за заборов крыши «новорусских» коттеджей (как правило, безвкусных и на удивление однотипных), а радующие глаз старенькие деревенские домики в три окна, с верандами и вечными яблоневыми садами, еще больше обветшали и пришли в запустение.

– Вот сюда сверните, – указывала Виолетта. – На перекрестке направо.

– Надо же, какая здесь дорога хорошая пошла! – недоумевал таксист. – Асфальт гладкий, точно вчера проложили, хоть на коньках катайся.

– Это мы уже подъезжаем. Теперь все время прямо – и мы на месте. Видите вон там впереди ограду?

– Это что ж, тюрьма, что ли? – подивился водитель, оглядывая высокие стены, массивные ворота и вооруженных охранников.

– Частная клиника. – Виолетта взглянула на часы.

– То-то я и смотрю – что-то больно фильдеперсово для тюрьмы. Для нариков, что ли, больница?

– Практически. Психушка. – Виолетта последний раз затянулась сигаретой и выбросила окурок в окно.