Дом быта

Что там ещё, в бабушкином комоде? Три листа А4. Можно подумать, что бабушка изучала язык глухонемых – на листках изображения жестов. Но нет, это не словарь сурдопереводчика. Соединённые в кольцо большой и указательный палец – не «окей» иностранца, а гиан мудра – мудра знания. Мудра раковины, коровы, ветра, неба – бабушка любила сидеть на кровати утром и вечером, с закрытыми глазами и по-особому сложенными пальцами. Она верила, что можно с помощью таких жестов лечить душу и тело. Может, поэтому она говорила, выходя из подъезда, дворнику, соскребающему с асфальта лёд: «Бог в помощь». Всегда с улыбкой, тут же получая её обратно. Может, поэтому была так ласкова со мной и с сестрой?

Бабушка увлекалась альтернативной медициной, с её учением о стихиях, аюрведой, дыхательными упражнениями, мудрами, припарками, компрессами, настойками и тэдэ. Возле кровати всегда лежали лунные календари, газета «Рецепты здоровья», какая-нибудь книга с названием типа «Тайные знания». Лечила она и меня – руками. Когда мой нос не дышал или горло раздирало от кашля, я садилась на стул, а бабушка смазывала руки маслом с запахом камфары или эвкалипта и начинала массировать нос, уши, горло, лоб. Во время массажа было нельзя отвлекать её разговорами – она шептала молитвы. Какие – не знаю, до меня доходили только обрывки шелестящих слов. Выпрашивала у Бога здоровья рабе Марии. Через пару дней болезнь уходила.

Теперь я и сама знаю точки, на которые она нажимала, вот только любви в бабушкиных руках было больше, чем в моих, хотя были они на ощупь черствее. Может, всё дело в мудрах?

Ветеран труда

Трудовая книжка тёмно-советского кондового цвета. Серо-фиолетово-чёрного, наверное, так. В верхнем левом углу четыре большие буквы и четыре точки. Над буквами – герб, с уже неразличимыми, но ещё угадываемыми серпом и молотом. Забавно, что слова «косить» и «забивать» приобрели совершенно иное значение. Словно русский Иван-дурак понял, что трудовым подвигом на полцарства не заработать – слишком уж царство большое – и снова лёг на печь, до тех пор, пока с мечом не придут, вот тогда он встанет. Но чтобы эту мысль понять, надо было, чтобы кто-то попробовал её опровергнуть. И вот я держу подклеенную обложку с трещинами, как на стенах зданий, которые ремонтировать уже никто не будет. Откроем. Дата заполнения – 15.Х. 1958. Шестьдесят три года этим листкам. Год рождения – 1933. Профессия – киномеханик.

Приволжская ж.д. Саратовское отделение. Принята уч. стрелочника (Х.1958). Назначена младшим стрелочником (ХI.1958). Никогда она об этом мне не рассказывала. Словно и не сидела в будке, не очищала рельсы от снега, не наблюдала, как туда-сюда тянутся поезда, оставляя за собой пронзительный крик и облако дыма. Однако уже в следующем году бабушка зачислена мойщицей-уборщицей в 7-й автобусный парк. Она говорила об этом так: «Дед всё недовольный был. Когда киномехаником работала, приходила поздно, а он ревнивый был, ужас. Вот и пришлось пойти автобусы мыть: там от звонка до звонка – и домой». Видимо, и там она проработала недолго – с 1959 по 1962 – если учесть, что моя мать родилась в 1961. Затем дет.сад при исполкоме, зачислена няней (1963), переведена на должность воспитателя (1966-1967).

Я никогда не ходила в садик – в то время (девяностые) бабушка могла сидеть со мной дома. Мама же уезжала до того, как я просыпалась, на работу в Москву и возвращалась поздно вечером, и мы с бабушкой ходили её встречать. Это было хорошее время – мы смотрели мексиканские сериалы, и я верила, что живу в Гвадалахаре, а не за МКАДом. Бабушка выполняла свои воспитательские обязанности профессионально – видимо, сказалось то, что она работала в детском саду – читала со мной, играла в прятки, в автобус, в магазин, в таблицу умножения, давала лепить из теста пирожки.

Рабочая склада. Шлифовщица, склейщица, прессовщица, литейщица цеха три. Уволена в связи с переходом на пенсионное обеспечение. Три нерабочих года. Продавец кваса на летний период. Младший продавец розницы. Уборщица. Кондуктор. Санитарка. Медрегистратор справочного бюро. Я совсем не знаю её рабочей завода, однако помню её кондуктором и свою радость от того, что можно было сесть в автобус, а там – бабушка. Ходит, держась за поручни, покачиваясь, и собирает деньги в большую чёрную сумку на поясе. Потом достаёт ленту билетов и отматывает нужное количество. Кто-то не берёт, шепчет: «Мне две остановки, билет не нужен» (возможно, счастливый?). Тогда бабушка отдаёт его другому пассажиру. Тот кладёт его в карман, или скатывает бессмысленными пальцами и засовывает между сиденьями, или просто бросает на пол, где он сразу же размокает в луже, принесённой на сапогах.