Дом Чародея

– Ну, это единственный твой шанс от меня избавиться… Конечно, если ты не боишься мне проиграть… Полагаю, мне просто придётся предполагать, что ты признаёшь меня лучшим волшебником, раз отказываешься меряться со мной… – его дальнейшие слова заглушил смех, от которого у Джун кровь застыла в жилах. По сравнению с этим смех Персиваля казался верхом дружелюбности и заразительности. Джун захотелось развернуться и уйти обратно в зеркало, но вместо этого она тихонько и неспешно пошла к двери, протискиваясь между пышных платьев и юбок, пока наконец не смогла выглянуть в щель двери гардеробной.

Перед ней была огромная спальня, с камином, шкафами, столиками и креслами. На полу был богатый узорчатый ковёр, высокие окна занавешены тяжёлыми бархатными шторами, а стены увешаны картинами и гобеленами. Над камином висела голова белого тигра и две скрещенные шпаги. Спиной к Джун стояла дама в красном платье, чьи красные волосы были распущены и красиво струились по спине. А перед ней, небрежно опершись о полку камина, в котором поигрывало красное пламя, стоял Персиваль с белой змеёй на шее.

– Ты?! – закончив смеяться, воскликнула Персефона, та самая красная дама из тюрьмы и, судя по её весьма фамильярной манере, действительно сестра Персиваля. – Ох, да мне и правда будет проще тебя наконец-то прихлопнуть, а? Тебя ведь жизнь совершенно ничему не учит!

Джун мысленно согласилась с этим утверждением и приоткрыла дверь чуть шире, чтобы видеть, что происходит. Её всё равно явно никто не замечал.

– Вот и прекрасно! – с каким-то жестоким ликованием воскликнул Персиваль, делая несколько шагов назад. – Норт, будешь секундантом.

Змейка поползла вниз по его руке и превратилась в человека. Она настороженно смотрела на Персефону, а Джун услышала тихий смешок красной дамы.

– О, я вижу, ты уже наделал себе новых? Где ты их только откапываешь?

Джун была вынуждена признать, что Персефона ей не нравилась. Абсолютно всё в ней не располагало к себе, от манеры держаться до презрительного тона голоса, и это она даже не видела её лица! Но почему-то ей казалось, что, если бы видела, у неё бы серьёзно зачесались кулаки. Персиваль, судя по его мрачному и напряжённому виду, разделял её точку зрения.

– Давай уже начнём, – процедил он, и Норт нехотя заняла место между ними, прямо у камина.

Колдун и колдунья развернулись друг к другу спиной и разошлись. Джун пришлось спрятаться поглубже в гардеробной, чтобы Персефона не заметила её, и она пропустила начало дуэли. Но она выглянула, когда услышала какой-то треск, следом за которым раздался мучительный вскрик, от которого её сердце сжалось, потому что принадлежал он Норт.

Оба чародея стояли, готовые к магическому бою, но, похоже, кто-то из них уже нанёс первый удар. Судя по тому, что Персефона вдруг вскинула руку и сжала её в кулак, заклинание принадлежало именно ей. Джун перевела взгляд на Норт как раз вовремя, чтобы увидеть, как та согнулась пополам, охваченная красным пламенем из камина, и вдруг рассеялась всполохом ярких белых искр, и её горестный вопль растаял вместе с ней. Пламя вернулось в камин, будто ничего и не произошло, а Персефона, медленно опустив руку, самодовольно захихикала, словно только что имела наслаждение созерцать что-то в высшей степени занимательное.

Персиваль, который тоже поднял было руки, замер, глядя на то место, где ещё мгновение назад стояла Норт, словно пытался осознать, что произошло. На его лице первое мгновение не отражалось ничего, но потом он опустил голову и закрыл глаза с выражением такой скорби, что никаких разночтений тут быть не могло. Джун тихо охнула и закрыла рот руками, пытаясь подавить подступившие к горлу слёзы. Персефона же не дала ему времени проститься с другом. Закончив довольно хихикать, она нарочито медленно сделала пас рукой, и в сторону неподвижного колдуна полетела красная стрела. Джун хотела крикнуть, чтобы он был осторожен, но не смогла выдавить из себя ни звука, однако в последний момент он сделал шаг в сторону, и стрела лишь задела его по правой руке, прежде чем растаять. На белой рубашке тут же расцвело золотое пятно крови от глубокого пореза, но он, казалось, и не обратил на это никакого внимания. Он посмотрел на Персефону с такой стальной решимостью во взгляде, что любой храбрец бы дрогнул, но та лишь усмехнулась. Похоже, она действительно наслаждалась происходящим.

– Ой, что случилось? Неужели у тебя ещё осталось что-то живое, за что можно задеть?

И вдруг Персиваль исчез в золотистом всполохе искр и возник снова перед камином, но всего на секунду, чтобы вытащить оттуда левой рукой меч, и снова исчез. Персефона не стала пытаться ловить его при перемещении, ведь было очевидно, что он сделает дальше. Было бы совершенно логично возникнуть позади неё, чтобы пронзить её мечом, и поэтому она резко развернулась, взметнув полы платья ворохом алого. Джун затаила дыхание.

– Никак ты не научишься! – крикнула Персефона с ликованием, быстрым жестом руки отправляя какие-то чары туда, где он должен был появиться.