Дом Черновых

Свадьбу собирались отпраздновать интимно и скромно: после венчания, по желанию Наташи, заехать всей компанией в фотографию, а оттуда в гостиницу, где их будет ждать свадебный ужин.

В это утро Валерьян ненадолго заехал повидать Наташу. В доме был обычный в таких случаях беспорядок: одевали к венцу невесту. Наташа стояла перед трюмо в белом подвенечном платье, портниха ползала у ее ног на коленях. Приехавшие к свадьбе Елена и Варвара убирали белыми цветами ее густые каштановые волосы.

В жизни Наташи совершалось событие, возлагавшее на Валерьяна серьезную ответственность: от него зависело сделать ее счастливой или несчастливой. Казалось, были все условия для счастливого брака: взаимная любовь, молодость, здоровье, красота, богатство и даже слава.

Чего же желать, за что опасаться? Молодой и талантливый художник в зените успеха женится на богатой красавице по любви!

А между тем при взгляде на торжественные приготовления сердце Валерьяна невольно сжималось от безотчетного чувства жалости и страха. Было страшно, что ему с такой трогательной доверчивостью ввернется чужая жизнь. Свою любовь он считал исключительной, а союз с Наташей роковым и неразрывным на всю жизнь. Жребий брошен, выбор сделан, впереди новая, еще не изведанная жизнь вдвоем. От прежних увлечений в душе остался горький осадок. Счастья взаимной любви не испытывал он прежде; будет ли теперь оно, это счастье, или судьба готовит ему новую и уже окончательную западню?

Он молча стоял у двери и пытливыми глазами смотрел на свою невесту. Заметив его взгляд, она ответила ему грациозной, шутливо-капризной гримаской.

Вмешалась Варвара.

— Ну, не надоедайте ей и не мешайте нам! Все ли готово у вас?

— Осталось только заехать к моему посажёному отцу.

— Вот и поезжайте! По правилу вы все должны быть в церкви раньше невесты.

Валерьян поехал к старику-художнику, своему учителю, у которого еще до сих пор висели его первые, юношеские работы. Старик жил один, давно разошедшись с женой и взрослыми детьми.

Застал у него знакомую «даму из общества», очень красивую. Старый учитель, весь седой, с длинной, густой гривой до плеч и живыми, насмешливыми глазами, встретил его весело.

— Ну, вот и жених! За мной?

— Да! Напомнить. Поедемте вместе в церковь.

— Неужели вы женитесь? — игриво спросила дама.

— Женюсь! — вскричал Валерьян, хватаясь за голову и бегая по комнате. — И радостно, и страшно!

— Конечно, страшно, — согласился старик. — И грустно: женитьба — это похороны таланта! Еду сегодня хоронить талант моего молодого друга.

— Не говорите так! Вы — известный мизантроп, — смеясь, возразила дама. — Не слушайте его! Женитесь, и если жена будет любить вас, вы дадите нам еще лучшие творения. Вспомните Рафаэля, который написал свою Мадонну с собственной жены!.. Ваша невеста красива?

— Очень.

— Поздравляю вас! Кстати, в такой радостный для вас день позвольте обратиться к вам с маленькой просьбой: пожертвуйте благотворительному базару какую- нибудь вашу вещицу!

Валерьян снял со стены небольшой этюд — свою старую, юношескую работу.

— Хотите?

— Буду благодарна, я в восторге! — залепетала дама, протягивая руки к картине.

Но художник спрятал ее за спину.

— Только не даром, но и не за деньги.

— За что же?

— За ваш поцелуй. Сейчас же, сию минуту — и картина ваша!

Дама смутилась. Старик засмеялся.

— Это мне нравится. Покупайте! Картина стоит того. Ведь это его последний свободный поцелуй. Через два часа он будет раб, умрет для свободы, погибнет для искусства.

— Но если мой муж узнает, он убьет меня!

— Как хотите. Тогда я не дам картины.

— Ну, была — не была! Целуйте, только давайте картину!

Валерьян, смеясь, протянул ей рисунок. Дама, взявшись одной рукой за картину, подставила губы, сидя в кресле, но в момент поцелуя быстро повернула голову, и художник еле успел коснуться губами ее губ.

— Это обман! Вы дали ненастоящий поцелуй!

— Но ведь картина маленькая. Довольно с вас! Ох, уж эти мужчины! В день свадьбы продал картину за поцелуй!

— Прекрасно! — смеялся старый художник. — Я понимаю такое настроение — перед прыжком в неизвестное, которое почти всегда оказывается печальным.

— Ах, господа, поймите хоть вы меня, потому что я сам себя не понимаю! Я женюсь, люблю и любим, и все- таки чувствую себя так, как будто с колокольни прыгнул и падаю вниз головой.

Валерьян говорил это шутливым тоном, но было заметно его тревожное, взбудораженное настроение, толкавшее его на странные, эксцентричные выходки.

В два часа он вместе с посажёным отцом приехал в церковь. Компания друзей и братья Наташи в парадных костюмах встретили их у входа.

На клиросе стоял хор. Подошел дьякон в облачении и басом предложил Валерьяну расписаться в книге. Друзья окружили жениха и, отпуская остроты, встали кучкой около колонны. Как всегда в таких случаях, откуда-то набралась толпа любопытных.

В широко раскрытые двери храма входила Наташа с открытой головой, в белом платье и белых цветах. Ее сопровождали Варвара и Елена. Начался обряд…