Дом Черновых

— Как на крыльях летели к вам, — возразил старик, зорко озирая комнату: — на тройке и двух часов не ехали, гладкая дорога!

Боярышня шутливо поклонилась по-старинному в пояс Варваре и Мите, мрачно стоявшему в своей черной студенческой рубашке, подпоясанной узким кавказским ремешком.

— Здравствуйте, молодые хозяева, приютите нас! С дороги сбились.

— Милости просим, боярышня!

— Здравствуй, хозяйка! — смело низким альтом сказала другая маска. — Угости цыганку, цыганка тебе поворожит!

— Что уж мне ворожить? Ворожи кавалерам молодым да холостым!

В дверях появился Костя, усмехаясь и кланяясь.

— Дорогие гости, очаровательные маски! милости просим в столовую, обогреться с дороги.

С шутливой развязностью он предложил мнимой цыганке руку. Митя неуклюже и серьезно взял под руку боярышню, и все гуськом перешли в столовую, где уже кипел на длинном столе самовар, стояли вина и закуски.

— Как здравствуете, Варвара Силовна? Дома ли родители-то ваши? — говорил, присаживаясь к столу, старый купец.

— Благодарю вас, дома все: ждали вас!

— Дома! дома! — раздался гремучий бас Силы Гордеича: он стоял в дверях и, улыбаясь характерной для него лисьей улыбкой, смотрел на гостей поверх очков.

Блинов подошел к нему, раскрывая объятия.

— Кого я вижу! — рычал Сила, троекратно целуясь с приятелем. — Наконец-то!

— Здравствуй, здравствуй, Сила Гордеич, как здоров?

— Да все вашими молитвами, как шестами, подпираемся!

— А я гляжу тебя по всем комнатам: народу молодого много, только главного хозяина нету.

— Здесь я, не иголка, не пропаду! Ну вот, большое спасибо, что пожаловал! Чайку не угодно ли?

— Чайку можно и после. Пущай тут молодежь обзнакомится, а мы с тобой покалякаем покудова!

— И это можно. Пойдем-ка, друг!

Сила Гордеич увлек гостя в кабинет, плотно притворив двери за собой.

— Садись-ка, брат! Нам с тобой есть о чем поговорить!

— Ишо бы! — подтвердил гость, присаживаясь и приглаживая сивую длинную бороду. — Дело, сам знаешь, сурьезное. С тем и приехал, а то рази, стал бы я с молодежью путаться? Другое время бы нашел.

— Дело важное! — согласился, садясь рядом, Сила. — Семь раз примерь, один раз отрежь! Что ж, потолкуем. Да не выпить ли водочки сначала?

— Успеем: разговор-то будет недолгий!

Купец погладил колени, вздохнул, помолчал и сказал, понижая голос:

— Уж я решил, Сила Гордеич!

Сила посмотрел на него пытливо, поверх очков.

— Значит, по рукам?

Блинов протянул ему короткую, толстую, поросшую седыми волосами руку.

— По рукам! У нас — товар, у вас — купец, как говорится.

Сила Гордеич молча и торжественно пожал протянутую руку.

— Ну и слава богу! Век мы с тобой друзьями были, не грех и породниться. В час добрый!

Оба встали.

— Дай бог!

Друзья обнялись, троекратно поцеловались, потом опять сели.

— Значит, принципиально вопрос можно считать решенным, — совсем другим, более спокойным тоном сказал Сила. — Остается деловая сторона. — Он крякнул, пожевал губами. — Могу сообщить, что Дмитрий получает вот это имение!

— И мы не с пустыми руками дочь отдаем! — Гость тоже помолчал, сдвинув седые косматые брови, побарабанил пальцами. — Сто тысяч за ней… покудова… а там… Ведь одна она у нас! С собой в могилу денег все равно не возьмешь.

— Что верно, то верно. Конечно, оформим все это промежду себя.

— Само собой! В руки больших денег молодым людям давать не годится.

— Как можно? Ведь им еще жить хочется. Как раз и проживут! Я Дмитрию на имение документа выдавать не буду, а так — пускай живут.

Блинов искоса взглянул на Чернова.

— Гм! это самое лучшее. Вот именно, что им еще жить хочется. Я тоже капитала в руки не дам, а будет дочь получать ежемесячно, что полагается…

Сила насторожился, посмотрел на друга из-под очков и помолчал. Собираясь не давать своим детям ничего, кроме подачек по своему усмотрению, купцы опасались друг друга, ибо на свадьбу детей смотрели как на коммерческую сделку, в которой оба держали ухо востро.

— Как вы, так и мы! — неопределенно ответил Сила и затем перешел в благодушный тон. — Ну-с, сватушка, с окончанием такого дела не грех бы и выпить, пожалуй. Хе-хе! большое дело порешили; два капитала, две фирмы соединили узами родства и дружбы. Такое будет дело — золотое дно, одно слово! Пойдем-ка спрыснем нареченных, да и в картишки. Чего время терять?

— Хе-хе, правильно! Теперь и я выпью.

Два свата встали и, тяжело шагая, вышли в столовую, крепко затворив кабинет за собой.

В это время из-за портьеры другой двери, соединявшей кабинет с зимним садом, неслышно выскользнула Елена.

Бледная, взволнованная, ломая пальцы белых тонких рук, она некоторое время смотрела вслед ушедшим, потом, как птица в западне, закружилась по комнате; она металась по ней, то подходя к дверям, то возвращаясь. и наконец, грустно поникнув, села на диван.

Безвольного Митю просватали за богатую невесту, не считаясь с его чувствами и чувствами Елены. Не такой человек Митя, чтобы бороться, да и она бессильна. Для отцов на первом плане — деньги, а детей засасывает, ломает и тянет вниз это денежное болото — золотое дно.