Дом Для Демиурга. Том первый

Мио, бедная, обиженная Мио, всем желающая добра, всех норовящая утешить и поддержать… У нее не хватило смелости написать прямо — вот она и описывала почти на лист церемонию и комплименты, похвалы уму и манерам Анны. Несчастная, запутавшаяся Мио, которая ночами искала у него утешения или хотя бы забытья, — искала, но, наверное, не нашла. Мио, золотая девочка с золотым сердцем, так старавшаяся бодриться и веселиться, удивительно мужественная девочка — у кого еще хватило бы сил думать о других, помогать и защищать, когда сама ты оставлена, брошена даже без прощального слова?

После четырех лет романа, о котором было известно абсолютно всем, и большинство думало, что рано или поздно герцог Гоэллон сочетается браком с герцогиней Алларэ, после всего, что между ними было, оставить искренне любящую тебя женщину… Не любовницу-белошвейку, которая через седмицу утешится в объятиях другого богатого кавалера — женщину, о благосклонности которой мечтает половина Собраны. Женщину, которая, как бы не улыбалась она всем и каждому, как бы не смотрела на всех мечтательным взглядом, любила только тебя одного. Сколько предложений руки и сердца она отвергла?

Странный человек герцог Гоэллон, странный и, пожалуй, недобрый. Отвергнуть любовь Мио Алларэ — ради кого, ради чего? Он не собрался жениться, хотя холостой в тридцать семь лет глава Старшего Рода — это удивительно и весьма необычно, тем более, что наследников у него, в отличие от Реми Алларэ, нет. Алларэ многочисленны, выбрать достойного среди племянников и прочих близких родственников труда не составит, и герцог может себе позволить развлекаться с кем угодно, не думая об узах брака. Гоэллоны — другое дело, от некогда многочисленной семьи остался один герцог Руи. Случись с ним что — кто унаследует перстень, меч и герб?

Жениться он не собрался и новую любовницу не завел, в оброненный Мио намек на очаровательного секретаря Фиор не поверил — чего не выдумает обиженная женщина, пытаясь понять, за что, почему наказана невниманием, тем более, если не услышала прощальных слов, а попросту была оставлена, как надоевшая вещь, как старые перчатки… Фиор, хоть и воспитывался с трех лет не в доме матери, а в королевском поместье, знал, почему мать отвергла отца: Амели Алларэ была бы для короля Собраны не менее достойной супругой, чем Астрид Агайрон, и она подарила ему сына. Гордая Амели не простила отцу брака с Астрид и предпочла разрыв положению фаворитки при молодой супруге короля.

В этой истории все было понятно, хоть и обидно для самого Фиора, в одиннадцать лет оставшегося сиротой: мать умерла на далеком севере, куда уехала из Собры, окончательно обрывая все нити связей между собой и королем. Но — так решили оба, а Мио… ей осталось только принять чужой выбор: пренебрежение и равнодушие. Мио мало говорила о Гоэллоне, лишь иногда и невзначай, и именно это подсказывало Фиору, насколько ей больно и обидно. Пару лет назад сестрица гораздо больше рассказывала о всех проделках и веселом совместном времяпровождении. Руи Гоэллон не сходил у нее с языка — что рассказал, что подарил, что сделал, чему научил. Теперь же — она так старалась показать, что герцог ей чужой.

Анна же… Письмо лежало на столе, Фиор второй день перечитывал его и выучил наизусть. "Моему другу господину Ларэ", начиналось оно. Другу… да и это слово наверняка взято из письмовника или подсказано камеристкой. Три седмицы пребывания в королевском поместье означали, что между хозяином и гостями сложились дружеские отношения. Но кем на самом деле считает его Анна? Она так не хотела уезжать, хоть и не говорила ни слова, но что ее привлекало? Мрачный полупустой Энор? В поместье Алларэ куда веселее и уютнее, и Мио предлагала вернуться к ним, но Фиор не мог оставить королевскую усадьбу, и гостьи не уехали, а остались до самого отъезда в монастырь.

Мио так плохо выполняла обязанности подруги молодой девицы. Две ее камеристки, обязанные сопровождать обеих на прогулки, постоянно оказывались чем-нибудь заняты по приказу герцогини — то вышивкой, то чтением, то музицированием. Мио зевала от скуки, слушая их чтение, морщила нос, внимая их пению и игре на клавикорде, но раз за разом находила для служанок важные дела. Фиор гулял с Анной по парку, показывал ей дворец, ездил на конные прогулки в сопровождении двух грумов, которым было абсолютно все равно, чем заняты гостья и господин управляющий. Никто не мешал им сидеть вдвоем в гостиной по вечерам, вопреки всем правилам и обычаям. Ларэ поклялся герцогине, что не совершит ничего недостойного, и не совершал — даже не осмеливался брать Анну за руку, но Мио сделала все, что могла, дабы Фиор и дочь первого министра проводили вместе как можно больше времени, не встречая помех для своих бесед.