Дом для изгоев (СИ)

Животные и в самом деле напоминали бред абстракциониста – шестилапые, покрытые чешуёй, с узкими длинными голыми мордами, увенчанными кокетливыми розовыми рожками и огромными сиреневыми глазами. Цвет чешуи варьировался от белоснежного до шоколадно-коричневого, захватив в промежутке все прочие цвета. В общем, смотрелось необычно, но никакой угрозы чешуйчатые зверюшки не источали, зубов не скалили и вообще выглядели мило. И передвигались достаточно быстро, чтобы догнать бегущего… А вот их всадники… Всадники выглядели вполне по-человечески, более того, приглядевшись, я понял, что большинство… а может и все из них – женщины. Длинноволосые, с довольно приятными чертами загорелых лиц, облачённые в мягкие матерчатые штаны, высокие сапоги и кожаные корселеты*. Выглядели дамы вполне себе амазонками, все были вооружены – за спиной арбалеты и луки, у пояса – длинные ножи наподобие мачете, у некоторых в руках короткие копья-дротики, к сёдлам приторочены какие-то верёвки… Впрочем, это, скорее, были арканы – одна или две дамы довольно лихо раскручивали в воздухе петли.

Все женщины отличались развитой мускулатурой, бицепсы у них могли ввести в состояние экстаза и «Мистера Олимпию», большинство из них носило украшения на шее и руках – широкие браслеты и ожерелья-воротники, украшенные разноцветными камнями. В общем, образованный древний грек сразу бы понял, что перед ним охотящиеся амазонки.

Интересное кино… Это у них повсеместно женщины на мужчин охотятся или какая-то местная забава для избранных? И если мужики вели себя именно как дикари, то женщины явно были куда более цивилизованны. Да что же тут такое происходит? Не-не-не, покуда не пойму, что к чему, остерегусь–ка приближаться к этим милым дамам… Мало ли что им в головушку взбредёт…

Между тем кавалькада неожиданно остановилась посреди поляны, и я приник к ветке, старательно прикидываясь деталью пейзажа. Не дай Бог, заметили… Но нет, две женщины, ехавшие впереди всех, неожиданно ожесточённо заспорили друг с другом, указывая на видневшиеся в траве следы убежавших мужчин. Судя по тому, что украшения обеих отличались особой пышностью, именно эти две здесь и рулили. Остальные просто молча ждали окончания спора, не вмешиваясь и не возражая.

Однако, когда спор явно зашёл в тупик, в него решилась вмешаться третья – с более скромными украшениями, но выглядевшая старше обеих. Она остановила их спор, указав куда-то в конец кавалькады. Обе согласились с нею, и старшая отдала резкий приказ.

Тут же к ней подбежала молоденькая девушка, почти девочка, украшений у неё почти не было, только неширокий золотистый обод на шее, а вместо браслетов – кожаные напульсники. То ли слишком молодая, чтобы украшения носить, то ли вообще служанка. Но увидев, кого она тащила за собой, я напрягся. Девушка на короткой цепи, словно цыган дрессированного медведя, вела обнажённого мужчину в ошейнике. Он не выглядел заморённым, крепкий и мускулистый, но на спине и ногах его я заметил старые, уже зажившие рубцы. Вот же ж…

Подведя мужчину к спорщицам, девушка коротко скомандовала что-то, указывая на следы. Мужчина никак не отреагировал на приказ, глядя куда-то поверх её головы. Всадницы захихикали, отпуская явно обидные реплики, и девчонка разъярилась.

Вытащив из-за пояса короткую многохвостую плеть, она ударила ею мужчину по обнажённой спине. Удар был вроде несильный, но на спине мгновенно набухли кровавые рубцы, и мужчина рухнул на колени от боли. Девчонка повторила приказ, и на этот раз он отреагировал. Схватившись руками за виски, он повернулся в ту сторону, куда убежало большинство мужчин, и показал рукой направление. Две спорщицы ударили своих странных животных пятками в бока, и кавалькада со свистом, гиканьем и топотом унеслась в указанном направлении. Последней умчалась девчонка, вскочив на своего зверя серебристо-серого окраса. Цепь она слегка отпустила, но всё равно ехала медленнее остальных, и это ей не нравилось, она то и дело дёргала за поводок, торопя несчастного, который явно не успевал за быстрым животным.

Убедившись, что кавалькада исчезла вдали, я слез с дерева и выматерился. Мир, в который я попал, нравился мне всё меньше и меньше, к тому же, желудок, во время опасности позабывший о еде, вспомнил о моём голоде и забурчал с такой силой, что я побоялся, что здешние мерзкие амазонки вернутся.

Но нет, кажется они слишком увлеклись охотой… Между тем, мой голод разгорался всё сильнее и сильнее, и я обратил внимание на остатки туши животного, которые бросили мужчины, спасаясь от охотниц. Выглядели они довольно свежими, и мяса на костях оставалось ещё достаточно. Я пытался убедить себя, что для меня эта пища может быть попросту вредной, но альтернативы-то всё равно не было…

Поэтому я достал оставшийся небольшой ножичек и сумел отрезать от туши несколько довольно больших кусков мяса, а потом удрал с поляны как можно быстрее – если охотницы надумают вернуться, мне явно не поздоровится.