Дом для меня

С силой сжав обнаженную ягодицу, Самсон застонал и потерся членом об судорожно втягивающего воздух Лерку. Адреналин вперемешку с эндорфинами кипятил неготовые к такому выбросу мозги. Лер припал взмокшим лбом к прохладному паркету и улыбнулся: кажется, Самсон пытался одновременно держать его и стягивать с себя штаны, но это у него не очень выходило.

Дождавшись удачного момента, когда бравый парень спустил с себя штаны до ягодиц, Лер выдернул руки из ослабевшего захвата, перевернулся и залепил взмокшему от борьбы Самсону смачную оплеуху. Ему секунды не хватило, чтобы отползти, но вот чтобы отхватить точно такую же пощечину – вполне. Удар был такой силы, что Лерку откинуло на другой бок, и пока он промаргивался от белых мушек в глазах и сплевывал набежавшую из разбитой губы кровь и слюни на пол, Самсон сориентировался в обстановке и попытался пристроиться между ног, от шорт в тот момент он уже избавился.

Лер был возбужден, и это больше не скрывала ткань штанов. Самсон похабно улыбнулся окровавленными губами и, вздернув его ноги вверх, забросил их себе на плечи.

– Ты меня порвешь! – прохрипел Лер.

– Какие мы нежные!

Самсон сплюнул на ладонь перемешанную с кровью слюну и попытался этим смазать вход. Стоило ему слегка отвлечься от Лерки, переключившись на его задницу, как тут же обе закинутые на плечи ноги согнулись в коленях, а потом, резко выпрямившись, с силой толкнули мужчину, отбрасывая к стене.

Лер вскочил на ноги и через два шага получил толчок в спину, из-за которого влетел животом в столешницу кухонного острова. Самсон навалился всем весом, вжимая его в стол и фиксируя руки на столе. Лер несколько раз дернулся, но, поняв, что пока вырваться не получится, судорожно восстанавливал дыхание.

Болезненный укус в шею перерос в нежный, извиняющийся поцелуй. Горячее тело Самсона за спиной согревало и раздувало и без того полыхающий огонь. Лер положил голову на плечо Самсона, подставляя шею для поцелуя. Поняв все правильно, Самсон послушно взялся за шею и ключицы. Нежность притупила внимание, и когда хватка на одной из прижатых к столу рук ослабла, Лер выдернул запястье, но Самсон мгновенно сориентировался, перехватил руки, завел за спину и, сжав запястья в одной руке, надавил выше, причиняя боль и заставляя лечь грудью на прохладную столешницу.

Пока Лер ловил ртом воздух, упираясь лбом в дорогой мрамор, Самсон дотянулся до бутылки с оливковым маслом и попытался открыть металлическую пробку зубами, но та из раза в раз неприятно скользила по зубам, потому вскоре Лер вздрогнул от разбившейся рядом с ним бутылки. Самсон, смазав руки растекшимся по столу маслом, ввел в Лерку пальцы. Лер зашипел, а Самсон озадаченно замер.

– Давно никого не было? – растерянно уточнили за спиной.

– Никогда никого не было, ублюдка кусок! – прорычал Лер, чья щека и волосы уже были в масле.

Лер и не надеялся, что эта информация остановит Самсона, да он этого и не хотел, потому что безумно желал сейчас не столько самого мужчину, сколько секса с ним, и если его первый раз будет таким, то он не против, какой-то спящий внутренний демон проснулся и был доволен.

Самсон, разрушая Леркино представление о своем скотском характере, был нежен, осторожен и удивительно терпелив. Правда, диктаторские замашки и контроль никуда не делись, но тот выматывающий секс на столе в луже разлившегося масла под трель в который раз надрывающегося телефона он никогда не забудет.

Это было так странно: не брать, а, сдавшись, отдаваться. Боль от вторжения и беззащитная уязвимость такой роли в сексе ошеломили. Новая незнакомая волна непонятных чувств и учтивая осторожность оскорбляли своей необходимостью. Привычка быть сильным, ведущим бунтовала, протестуя, хотелось вывернуться и еще разок съездить по лицу Самсону, но он уже проиграл, сдался и был не против, его тело отзывалось, а сознание бунтовало, и все эти чувства просто раздирали душу, а тело выгибалось от зарождающегося сквозь боль удовольствия.

Лер выгибался на скользкой столешнице и хватался за руки Самсона, пытаясь найти опору в пошатнувшемся мироздании. Самсон смотрел на парня под собой и чувствовал, как в груди и в висках разливается восторг, мурашками пробегая по плечам. Мальчишка сломал ему нос, рассек скулу и неплохо приложил в челюсть, а все, о чем он может думать, это о том, как тот прекрасен в этот момент: неброская на первый взгляд красота, охваченная жарким желанием, расцвела на столе перед ним.

Руки скользили по изгибам соблазнительного тела, которое словно из мрамора высек сам Микеланджело. Под ним побывало множество красивых тел с гораздо более яркой внешностью, но ни одно из них не вызвало даже доли того восторга и желания, которое он испытывал сейчас, овладевая измученным от любовного томления телом перед собой.