Дом для Одиссея

– Ой, так мы сегодня арбуз ели! – радостно сообщили близнецы, дружно вырвавшись из ее объятий. – Нам тетя Таня арбуз давала, и мы много-много съели! Мы за ним в магазин все вместе ходили! Она еще сказала – ночью опрудитесь. Тетя Лиза, а как это – опрудитесь?

– Да господи! – рассмеялась Лиза. – Это значит всего лишь – описаетесь. И больше ничего и не значит!

– А-а-а… Нет, мы никогда не писаемся. Нас мама давно еще попросила, чтоб мы в кроватки не писались, потому что ей стирать трудно, – важно и деловито объяснил Глеб, выставив вперед маленькую ладошку. – Мы и у вас тоже писаться не будем. Ладно?

– Ладно.

– А еще мы сегодня прямо по травке прыгали! – нетерпеливо перебил брата Борис. – У вас тут такая травка красивая растет! А в обед нам тетя Таня курицу давала! Так вкусно! Она ее из шкафа такого горячего достала, прямо целиком. И можно было съесть, сколько хочешь! Мы прямо от пуза объелись.

– Ой, какие вы у меня молодцы оба! А что это мы тут сидим-то, скажите? У нас же там в прихожей целое богатство свалено.

И они устроили себе в этот вечер большой разбор подарков с визгом, криком, смехом и баловством. Лиза сначала веселилась от души, наблюдая за забавными проявлениями детского восторга, а потом сама включилась в это единое поле радости, даже искренне раздосадована была, что не догадалась и себе прикупить какой-нибудь велосипед на пару с роликами. Мальчишки, однако, ее от души успокоили:

– Да мы дадим тебе покататься! И роликов дадим, и велосипеда… А хочешь, прямо сейчас бери!

Увлекшись, Лиза и не заметила долгого отсутствия Татьяны и очень удивленно на нее уставилась, когда та нарисовалась в дверях полностью одетая, строго повязанная черным платочком и с чемоданом в руках.

– Тань, ты чего? – моргнула растерянно. – Куда на ночь глядя? Да еще с чемоданом.

– Там гостинцы, – пояснила Татьяна, показав глазами на чемодан.

– Какие гостинцы?

– В деревню я к себе поехала, Лизавета. Надо мне. Сестра Настена вчера померла, Сашка вот телеграмму принес.

– Погоди, Тань. Как это – в деревню? А я? А мы? Как без тебя-то? – жалобно проговорила Лиза, поднимаясь с ковра на ноги. Близнецы тоже примолкли испуганно, снова сдвинулись дружненько головами и сплелись ручками, словно защищая друг друга от наступающих проблем.

– Не знаю, справишься как-нибудь без меня. Няньку наймешь, что ли. А Настену все равно хоронить надо, тут уж ничего не попишешь. Некому ее хоронить-то, получается. Мужик пьет, дети еще не самостоятельные. Вот и получается, что надо ехать. Ты уж извини меня, Лизаветушка.

– Ну да. Конечно. Я понимаю. А ты надолго, Тань?

– Да думаю, дня за три-четыре обернусь. Ничего, не помрете. Еды там много всякой наготовлено, так что голодать не придется. Ну, бывайте.

– Тань! Да как же, у меня же судебные заседания назначены! Я что, с ними туда пойду? – показала она рукой на притихших близнецов, понимая, что гласит сейчас, как тот самый вопиющий в пустыне – так же отчаянно и без толку.

– Придумаешь чего-нибудь. Ты баба умная, изворотливая. Ну ладно, некогда мне тут с тобой. На поезд опоздаю.

– Давай я тебе хоть такси вызову.

– Вот еще, нашла барыню! Сроду на ваших такси не разъезживала! Сама доберусь, не переживай!

Татьяна махнула последний раз рукой и тут же скрылась в прихожей, а через минуту хлопнула, за ней закрываясь, входная дверь, заставив Лизу с детьми вздрогнуть и переглянуться испуганно.

– Вот так вот, мальчишки, и бывает, – развела она руками и постаралась изо всех сил улыбнуться беззаботно, и произнесла тихо: – Инициатива, она, знаете ли, всегда наказуема.

– Тетя, а что это – иници…ци…

– Инициатива-то? А это, ребятки, такая большая глупость, которую иногда совершают взрослые тети, а потом сами себя за это ругают.

– И их потом еще наказывают за это, да?

– Да, ребятки, очень сильно наказывают. Ну ладно, давайте не будем о плохом. Права тетя Таня, придумается что-нибудь. Завтра и придумается. Пойдемте лучше ужинать, а то я проголодалась что-то. От стресса, наверное.

– А что это – стресс?

– Стресс? А это, ребятки, человечек такой маленький с молоточком, который внутри нас живет да молоточком своим и стучит периодически то по сердцу, то по голове, а то иногда и по печени.

14