Дом для Пенси (СИ)

Злой рок это или нелепая случайность, но Пенси отрицательно дергает головой. Она не до конца понимает, что делает, но разум подсказывает ей правильный выход. Если ребенок здоров, то почему бы ему не родиться сейчас, когда у нее есть деньги, дом и крепкое здоровье. В крайнем случае она напишет родителям. Они как раз остались на лето в столице, хотя все сестры и братья разъехались по разным городам. Пенси уверена, что никто из родичей не бросит ее без помощи. Ей страшно, но она решает оставить жизнь, зародившуюся по воле случая.

В этот вечер Пенси возвращается в свой дом медленным шагом, а зайдя внутрь, долго бродит среди едва заставленных мебелью комнат, трогает стены, переставляет посуду в шкафу, расправляет плед на кресле и перекладывает из одной стопки в другую зимние свитера. От своего решения она не отказывается, но как же сложно принять то, что ее размеренные будни и план на несколько лет вперед нужно полностью изменить. Страшно и сложно, но ей это по силам.

Постепенно дом обрастает вещичками, без которых беременной тяжело живется. А потом в небольшой комнатке на первом этаже поселяется добродушная старушка-домработница. Она вместе с сыном и его семьей жила на соседней улице, но внуки уже выросли и отправились на учебу, а сидеть дома у окна у доброй женщины желания нет. Старушка готовит невероятно вкусные оладушки с медом и вареньем. Пенси старается не слишком налегать на сладкое, но отказаться от такой вкусности просто невозможно.

Надоедливый лекарь каждый раз говорит ей о специальных диетах, полезных овощах и уменьшении нагрузки, дескать, нужно меньше ходить и уж точно прекратить посещать лекции в школе. Пенси скорее верит своему собственному организму, чем полностью следует советам чужого человека. К тому же видерс не дает ей переутомиться, а сама она успешно следит за графиком учебы. Главное, что ребенок явно не против того, что его мать пробежится утром по рынку, сама принесет в дом корзину с яркими осенними ягодами, спелыми фруктами и зелеными листьями салата и трав. Да и на уроках Пенси достаточно спокойна — ей еще никогда не становилось плохо, голова тоже не кружилась.

Однако всему приходит конец. Она понимает, что пришло время разрешиться от тягости, когда внезапно возвращается давно забытый холод. Вслед за уже знакомой дрожью приходит страх: а вдруг она ошиблась с личностью отца ребенка? Тогда какое чудовище она родит? Сможет ли она петь колыбельные ребенку руинника? И что сделают люди, когда узнают об этом? Из-за ужаса Пенси не может даже закричать и позвать на помощь домработницу: она и онемела, и не желает рожать.

Но вот долгие минуты одиночества и мук завершаются — ее всё же находят. Дальше Пенси не оставляют одну ни на миг. Она кричит, мечется в постели, сжимая в руках весь видерс, который у нее остался. Ей протирают лоб влажным полотенцем, шире разводят ноги, лекарь что-то бормочет, кажется, о чем-то ее спрашивает. Пенси не уверена, что сильнее: дрожь внутреннего холода или схватки при родах. Всё вокруг как в тумане. Она кричит, делает вдох и снова кричит так громко, что в ушах стоит звон от собственного голоса.

Но когда-то заканчиваются даже самые ужасные муки. Боль внезапно стихает, хотя само тело по инерции всё еще трясет и выгибает на постели. Пенси смаргивает слезы, но увидеть может только свой живот, который стал заметно меньше, и спины лекаря и его помощника. Те о чем-то переговариваются.

— Что случилось? — громким хриплым голосом требует она ответа. И хоть ребенок ей пока не дорог, ведь ее ничего не связывает его отцом, все же этот ребенок ее. Она только что родила, и теперь она в ответе за новую жизнь. Пенси сжимает кулаки, готовая к любому ответу, но лекарь оборачивается с улыбкой на лице:

— У вас девочка. И с ней всё хорошо. У нее немного повышена температура, но так бывает…

— Дайте ее мне! — требует Пенси. Ей сейчас действительно нужно убедиться, что ее не обманывают и что она действительно родила человека.

— Сразу после того, как выйдет детское место. Роды еще не окончились.

Тетушка-домработница протирает ей лицо и шепчет, что всё хорошо, что роды проходят правильно. Это щебетание неожиданно успокаивает. Эта старушка уж точно не могла соврать, если с ребенком действительно что-то не то. Пенси прикрывает глаза и уговаривает себя потерпеть еще немного. Удивительно, но ее не мучает холод, только дискомфорт и спазмы. Она настолько глубоко погружается в собственные ощущения, что не сразу понимает, что на грудь положили нечто горячее и живое, нечто пахнущее кровью, водой и — неожиданно — солнцем. И Пенси широко распахивает глаза, чтобы посмотреть на дочь — на ее собственную человеческую дочь. Она мягкая и горячая на ощупь, с покрасневшей кожей, сбившимися темными мокрыми волосиками на голове. Сложно сказать, какого они оттенка, и Пенси гонит от себя мысль, что они вполне могут быть цвета спелой вишни.

***