Дом дождя

Он кивает, хотя и не совсем понимает, что она имеет в виду. "Доктор Адамс, я хочу извиниться за свое поведение, я..."

"Нет необходимости извиняться. Временами Уэйн может быть довольно... ну, скажем так, непростым". Она идет через комнату к бару. "Я просто хотела поговорить с вами несколько минут, наедине и без помех. Не хотите ли выпить чашечку кофе?"

"Нет, спасибо".

"Надеюсь, вы не возражаете, если я выпью одну".

"Нисколько".

Амайя наливает себе чашку и добавляет немного сахара. "Когда вы только пришли в группу, в ваших документах было написано, что вы уже встречались с доктором Спайрсом. Я знаю Карла, он очень хороший". Она помешивает кофе пластиковой ложечкой. "Надеюсь, вы не сочтете это навязчивым, но не могли бы вы рассказать мне, почему вы решили перестать ходить к нему и попробовать групповую терапию?"

Гордон замирает, пытаясь придумать ответ.

"Вам было комфортно с доктором Спайрсом?" - спрашивает она.

"Мне ни с кем не комфортно".

Амайя смотрит на него с сочувствием и беспокойством. Она откладывает ложку, делает глоток кофе и придвигается к нему. "И как вы думаете, почему?"

Гордон хочет уйти, но боится того, что ждет его под дождем. "Я часто бываю один", - наконец удается ему. "У меня много забот".

"Может быть, о том, с чем вы еще не разобрались?" - спрашивает она. Когда он не отвечает, она добавляет: "Какие-то вещи, с которыми вы не знаете, как справиться, разобраться и эффективно переработать самостоятельно?"

"Нам не нужно этого делать, я..."

"Вы бы сказали, что у вас есть проблемы с доверием?"

Он не отвечает.

"Бывает ли у вас ощущение, что вы совершенно одиноки, а весь остальной мир стремится заполучить вас?" Она отпивает еще кофе. "Вы когда-нибудь беспокоились, что у вас может быть паранойя?"

Гордон снова не отвечает.

"Почему вы не смогли ответить на вопрос Уэйна ранее? Как умерла ваша жена, Гордон? Я знаю, что это неприятно, но этот вопрос доставляет вам неудобства?"

"Она умерла в больнице", - говорит он. "Она пролежала там несколько недель".

"Почему она была в больнице?"

"Почему вы задаете мне вопросы, на которые уже знаете ответы?"

Амайя жеманно улыбается. "Может, вы подумаете о том, чтобы вернуться под опеку доктора Спайрса?"

Гордон хочет сесть. У него болят колени и спина. Но он остается стоять. "Почему?"

"Групповая терапия подходит не всем".

"Все в порядке". Гордон кутается в свой плащ. "Я не вернусь".

"Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не прошу вас больше не приходить".

"Это не имеет значения. Я не вернусь".

Она нахмурилась. "Если вы уже приняли это решение и твердо намерены его выполнять, то я настоятельно рекомендую вернуться к доктору Спайрсу в ваших интересах".

Гордон держит шляпу в руках, пытаясь придумать, что еще сказать, как выпутаться из этой ситуации раз и навсегда. Ему не удается ни то, ни другое.

"Вам не нужно было обращаться за профессиональной помощью", - объясняет она. "Но вы решили это сделать, а значит, на каком-то уровне чувствовали, что это необходимо. Думаю, так и есть. А вы как думаете, Гордон?"

Он бросает короткий взгляд на окна. Фигура не вернулась. Только дождь. Затем он смотрит на дверь. Она по-прежнему закрыта. "Я не знаю".

Амайя делает еще один глоток кофе, размазывая помаду по ободку своей чашки. "Сегодня что-то случилось, Гордон?"

Откуда, черт возьми, она знает?

"Сегодня утром на человека напали, - говорит он сам себе, - возле моей квартиры. Бездомный, который живет в парке, какие-то панки избили его".

"Вы были свидетелем?"

Гордон кивает.

"Что вы чувствовали?"

"Испуг. Злился".

"Поговорим об этом".

"Я думал, мы закончили на сегодня".

Амайя проходит мимо, садится в кресло и скрещивает ноги. "Ты хочешь уйти, Гордон? Или хочешь остаться и немного поговорить?"

Хотя Амайя наполовину японка, иногда, когда он смотрит на нее, Гордон видит лишь призраков, взывающих к нему из прошлого. Глаза, думает он, это всегда ее глаза, которые возвращают меня в джунгли, выпивка, огонь, молодой вьетнамский парень, мой пистолет у его головы и все кричат. Хаос. Кровавый хаос. Все, что он видит, - это слезы этого юноши. Потому что мальчик знает, что умрет, и что бы он ни говорил этому сумасшедшему солдату, ничто этого не изменит. Он убьет его; он казнит его прямо в его доме на глазах у всей семьи, пока горит его деревня. Может быть, потому, что мальчик действительно вьетконговец и отказывается рассказать, что он знает. А может, потому, что он может убить его, и никто его не остановит. Воспоминания о крови, бьющей из виска юноши, и его взгляде, когда он падает и умирает у ног Гордона, возвращаются в самые темные уголки его сознания, откуда они и пришли.

""Вы хотите мне помочь?" - спрашивает он.

"Думаешь, я хочу тебе помочь?"

Он стоит неловко, и мысли его начинают метаться. "Я не знаю".

"Думаешь, я хочу причинить тебе боль, Гордон?"

"Я... не знаю".

"Почему Катарина оказалась в больнице?"

" Вы знаете, почему". Он чувствует, как его гнев поднимается, борясь со страхом, и они становятся одним целым. " Вы читали газеты, вы знаете, что произошло".

"Я бы хотела услышать, как ты это говоришь".