Дом-фантом в приданое

Здесь все было знакомо и близко, как будто вчера ее провожали на московский поезд с лещом, клубникой, баклажанами и гитарой, на которой была наклеена фотография Дина Рида!

Она выволоклась на привокзальную площадь, полную веселых людей, толстых голубей и подсолнечной шелухи, тоже какой-то толстой.

И тут ее окликнули:

— Окорокова!

Она вздрогнула и отпустила ручку, чемодан грохнулся в ростовскую пыль.

— Ты чего это свалила, я не понял?

Федор Корсаков на привокзальной ростовской площади почти сидел на капоте алого «БМВ», и вид у него был очень недовольный. Бандану он снял, и бритая башка сияла на солнце, и выглядел он угрожающе.

— Вы… как вы сюда попали?

— Приехал на машине!

— Зачем?!!

— За тобой, блин! У тебя талант, я разве не говорил?

Люсинда из стороны в сторону помотала головой, как лошадь.

— Талант, — сказал Федор Корсаков твердо. — Да еще какой. Все мировые хит-парады будут наши, Окорокова, только поучиться надо малость! Так что быть тебе звездищей!

— А как… вы меня нашли?

— Да чего тебя искать-то, Окорокова? Ты что, иголка в стоге сена? Мне Пашка сказал, что ты отбыла на родину, ну и я за тобой сюда! У меня ни твоего телефона, ни адреса нет, пришлось здесь ловить. Так что давай. Грузи в рыдван манатки, — он распахнул нестерпимо сверкнувшую на солнце крышку багажника, — показывай, куда ехать к маманиной ручке прикладываться, и того. В Москву.

— Зачем?!

— Зачем, зачем, вот заладила! В консерваторию поступать, блин! Учиться! Ты же затем приезжала, чтобы учиться? Ну, и давай я тебя отвезу на учебу-то!

Она молчала. Потрясение был слишком сильным.

— Или чего? — Федя зашвырнул чемодан в багажник, легонько захлопнул его и открыл перед ней, Люсиндой Окороковой, переднюю дверь алого «БМВ». — Не хочу учиться, а хочу жениться? Так, что ли?

Она кивнула, не понимая, о чем он спрашивает.

— Ладно, — сказал Федор. — Там видно будет.