Дом, где тебя ждут

– Правда, что ли? – трубка восхищенно хрюкнула. – Везет вам, пограничникам. Но лететь надо прям завтра. Чтобы сегодня на ночной поезд – и в Москву! Не тяни, решайся, ты же всегда была отчаянная, а тут нет никакого риска. Ну так как? Поедешь?

«А ведь это решение проблемы, – подумала Аглая, – хотя бы на неделю сменить обстановку и опомниться».

– Поеду.

Нью-Йорк, 2014 год

Кубик стеклянного здания с огромной надписью «Сотбис» сиял неоновым освещением. Для Тессы оно излучало не свет, а богатство, которое сверкало и искрилось из каждой лампочки. Неоновые лучи имели счастье касаться картин и предметов стоимостью в миллионы долларов, ласкать их, играть драгоценными гранями. Глупы утверждающие, что искусство бесценно и принадлежит народу. Не только картины или скульптуры, но и все остальное в этом мире имеет свою стоимость в зеленых бумажках Федеральной резервной системы США. Именно доллары, а не кого-то там на небесах, по-настоящему, горячо и страстно боготворит человечество, а все остальное – ложь и лукавство.

Подчеркивая деловой стиль, Тесса надела на аукцион бледно-зеленый костюм от Армани, отделанный серым кантом, и шикарные туфли на среднем каблучке, изящно украшенные серебристой строчкой. Светлые прямые волосы она решила не прятать в прическу, позволив им обольстительно литься по спине золотистым каскадом.

На аукцион Тесса пришла задолго до начала торгов и медленно прошла вдоль стен с изображениями лотов, думая, что завтра утром кто-то проснется богатым и счастливым. Из опыта прошлой жизни Тесса знала, что бедные не бывают счастливыми и количество счастья прямо пропорционально количеству денег.

Остановившись около рисунка Модильяни, Тесса вгляделась в изломанную линию щек дамы, на которых клином сходилась полутень от зеленой шляпы. Женщина на портрете выглядела явно нетрезвой и изнуренной. Интересно, сколько минут ее рисовали? Десять или, может быть, пятнадцать? Если бы Модильяни знал, что за пятнадцать минут может заработать десятки миллионов долларов, то постарался бы жить вечно.

Публика неспешно начала собираться. За спиной Тесса слышала короткие восклицания и быстрые разговоры. Звучали шаги. Намного отступив назад, она повернула голову, краем глаза обозревая вошедших.

– Тесса, дорогая! Как дела?

Развернувшись, она попала в объятия ширококостной женщины, обтянутой трикотажным платьем в мелкий рубчик.

– О, Сара! Рада тебя видеть!

С объемного бюста Сары до живота черной змейкой бежало великолепное ожерелье Тани Горн – Филипповой бабушки.

Изображая поцелуй, Сара прижалась щекой к Тессиному лицу и звонко причмокнула губами в воздухе:

– Говорят, ты прибрала к рукам какого-то парижского красавчика?

– Внука Тани Горн, – Тесса показала на ожерелье, наблюдая, как брови Сары удивленно дрогнули. Та одобрительно хмыкнула:

– Неплохой выбор, крошка. У тебя всегда был отменный вкус. Хотя чему изумляться – с твоими внешними данными ты могла бы подцепить самого Дональда Трампа. Осмелюсь предположить, что ты будешь очень счастлива в браке.

Тесса иронично скривила губы, тщательно накрашенные терракотовой помадой моднейшего оттенка:

– Конечно. Ведь я знаю секрет семейной жизни.

– И какой?

– Не догадываешься? – Тесса вскользь прикоснулась к своему животу. – Главное, никаких маленьких отродьев. Жить надо для себя, а не превращать дом в подобие клиники для умалишенных.

– Что-то в этом есть, милочка, – согласилась Сара. – Я тоже симпатизирую движению «Чайлд фри».

Подняв руку, она призывно махнула двум вошедшим – мужчине и женщине:

– Привет, Гомер, привет, Луиза!

Луиза, высокая и тощая женщина, была затянута в коричневый брючный костюм, из которого торчали острые коленки и локти.

Когда она переставила ногу, Тессе показалось, что брюки-дудочки немедленно разойдутся по шву. Но брюки выдержали, а Луиза оказалась около Сары и схватила Тессу за руку острыми пальцами:

– Рада познакомиться. Я Луиза Борн.

– Тесса Пискот.

– А это наш дорогой Гомер Кларк! – с торжеством в голосе провозгласила Сара в адрес мужчины.

Тесса обратила внимание, что шея Сары нервно запунцовела, и с интересом окинула взглядом фигуру Гомера с полукругом отвисшего живота и вялыми плечами. Его возраст явно катил к пятидесяти годам. Кожа на лице была дряблой и жирной, а прямой нос почти без изгиба переходил в линию лба, отчего лицо приобретало форму грубо тесаного идола с маленькими глазками и узкой щелью рта.

– Могу я пригласить вас пройти в зал? – голос Гомера показался Тессе визгом бензопилы. Усилием воли она придала лицу приветливое выражение и подумала, что надо постараться сесть от него подальше, чтобы пресечь попытки к дальнейшему знакомству.

Париж, 2014 год

Телефон Тессы почти сутки находился вне зоны сети, поэтому, когда она взяла трубку, Филипп дошел до крайней точки кипения.

– Тесса, ну наконец-то! Где ты пропадала? Я уже хотел лететь в Нью-Йорк на розыски!