Дом, где тебя ждут

Аглая так намаялась, что едва удержалась от искушения забраться в кондиционированную кабину и уехать хоть на кудыкину гору, лишь бы двигаться. Стоять и ждать – самое противное.

На обед она съела йогурт с куском булки за один евро и коротко взмолилась:

– Господи, пошли мне попутку, иначе от меня останется кучка пепла.

На остановившуюся рядом фуру Аглая посмотрела без всякой надежды:

– Барселона.

Веселый черноглазый коротышка расплылся в широкой улыбке:

– Но, но Барселона – Мадрид.

«А, была не была. Мадрид так Мадрид», – решила Аглая, уже предвкушая, как опустится на сиденье и прикроет воспаленные от солнца глаза.

Ее английский оставлял желать лучшего, но Паоло – так звали водителя – знал едва ли несколько фраз, поэтому переговариваться приходилось жестами, отчего обоим было смешно. К тому же душу грела холодная бутылка пепси, протянутая Паоло.

Как сумела уяснить Аглая, ему было сорок лет, он обожал Святую Мадонну, жену Лауру и своих трех ниньос – двух девочек и мальчика. Под быстрый говорок речи Паоло она задремала и проснулась, когда фура остановилась.

– Приехали?

Спросонья Аглая сказала это по-русски, но он понял и активно закивал головой:

– Си, си. Мадрид.

В Аглаину руку перекочевала монетка в пять евро, и Паоло неразборчиво пробормотал про Санта-Марию.

Отказываться от денег, протянутых с дорогой душой, казалось глупо.

«Ну разве же он не Ангелочек? – вспомнился разговор двух ребят на набережной. – Самый настоящий Ангелочек».

Аглая наклонилась и поцеловала Паоло в щеку, колючую от жесткой щетины:

– Буэнос диас, компаньеро, – был весь стратегический запас испанского, который она смогла извлечь из памяти.

Мадрид покорил ее с первого взгляда. Она вошла в него как в сказочное королевство, украшенное белыми замками с островерхими крышами, словно выточенными из глыбы сахара. Гармония летящей к небу готики сменялась таинственными мавританскими двориками. На мощеной плитке тротуаров стояли вазоны с цветами, и легко представлялось, что под тенистыми навесами сидят сеньоры в гофрированных воротниках и прихлебывают крепчайший кофе. Наверняка испанские дамы сплетничали о благородных идальго и обмахивались шелковыми веерами. Века, пролетевшие над Мадридом, оставили след и в русских сердцах.

По улице Гран-Виа текла пестрая толпа туристов. Длинные платья мешались с шортами и футболками, по мостовой шлепали вьетнамки и кроссовки, изящные туфельки на каблуках выбивали дробь, не слышную в общем веселом шуме. Со всех сторон слышалась испанская, немецкая, английская и русская речь. Открытые кафе по обеим сторонам улицы были полны народом, и не хотелось думать ни о чем плохом. Этот город был словно губка пропитан беспечностью.

Ночь упала на Мадрид кружевной мантильей, сквозь которую поблескивало монисто фонарей и россыпь бриллиантов горящих окон. В закрывающемся магазинчике Аглая успела купить пакет молока и французский багет с чуть зачерствевшей корочкой.

На ночлег она устроилась в парке, выбрав уютную скамейку в полукруге цветущих кустарников. Небо над головой было полно ярких звезд, и Аглая подумала, что любовь – это как дотянуться до звезды, главное, чтоб она не оказалась головешкой, а горела всю жизнь. В полусне Аглая чувствовала, что ее баюкает какой-то огромный, вселенский покой, похожий на теплое море без начала и без конца.

Проснувшись, она обнаружила, что рюкзачок исчез.

У самых ног копошились в пыли зеленые попугайчики с желтой грудкой. Смешно переваливаясь, они издавали хриплые звуки, похожие на скрип дверных петель. Из-за кустов за попугаями с интересом наблюдала раскормленная серая кошка. По параллельной дорожке в парке бежал старичок в огромных белых шортах, раздувающихся парусом. Со стороны улицы приятно пахло свежим хлебом и теплым асфальтом.

Когда Аглая прикоснулась к карману юбки, рука дрожала. Паспорт и горсть металлических евро оказались на месте. Она смогла, наконец, перевести дух. Еще пальцы наткнулись на визитную карточку Варвары Юрьевны.

«Дом, где тебе всегда помогут», – повертев визитку, Аглая с горечью усмехнулась: скорее всего, по указанному адресу давно живут другие люди, да и сама Варвара Юрьевна наверняка и думать забыла о рыжей девчонке Аглае Мезенцевой из Москвы. Но все же было приятно смотреть на летящую вязь букв, набросанных шариковой ручкой. Смерть Сергея Дмитриевича нанесла ей такой сокрушительный удар, что любая малость, связанная с его именем, была и остается драгоценным даром.

«Ангел мой, ты видишь ли меня?» – пришли на ум строки Тютчева, посвященные дорогим ушедшим. Опустив голову вниз, Аглая сделала глубокий вдох, и внезапно ей показалось, что на плечо невесомо легла чья-то рука. Она не стала оборачиваться, зная, что никого не увидит.

Расческа осталась в украденном рюкзаке. Чтобы привести в порядок волосы, пришлось причесаться растопыренными пальцами. Самой большой ценностью в рюкзаке был мобильник.