Дом, где тебя ждут

Когда суровая дама в окошке выдачи виз протянула паспорт, он сразу рванул в аэропорт. На прямые рейсы билеты были раскуплены давным-давно. Он перешерстил весь Интернет, и все, что смог выудить из недр сайтов, это билет на турбовинтовой самолетик до Хельсинки с пересадкой в Риге.

В вибрирующей тесноте узкого салона он боялся пошевелиться без того, чтоб не задеть локтем соседей, и чувствовал, как при мыслях о встрече с Аглаей сердце непослушно срывается в бешеный галоп.

Дорога от Хельсинки до Петербурга растянулась на восемь часов, потому что водитель микроавтобуса – кажется, в России малый транспорт называют маршрутками – сначала подбирал пассажиров из разных мест, а потом потерял много времени на двух пограничных переходах.

К нужному адресу маршрутка прибыла под гром новогодней канонады, и Филипп долго не мог сообразить, почему дом первого корпуса прячется в глубине квартала, а дом третьего корпуса стоит на соседней улице. Наступление Нового года он встретил, блуждая между типовыми пятиэтажками, а когда, наконец, отыскал квартиру Аглаи, то соседка в желтой кофте с красными розами сказала, что Аглая ушла гулять с кавалером.

Еще около часа он прокараулил ее на улице, успев за это время принять от прохожих кучу поздравлений. Два парня налили ему в пластиковый стаканчик отменного шампанского, а милая дама в серой шапке-ушанке угостила парой пирожков с капустой. От теплого теста еще шел пар, распространяя вокруг аромат семейного торжества. Здесь, в незнакомом пока городе, в шумном праздничном водовороте к Филиппу пришло ощущение общности с огромной страной, всегда жившей в его крови на генетическом уровне. Впитывая русскую речь и вглядываясь в смеющиеся лица, он был своим среди своих и верил, что если Аглая не отвергнет его, то дальнейшая жизнь обязательно будет ясной и светлой, как пламя свечи.

То ли от шампанского, то ли оттого, что давно не ел и проглотил пирожки одним махом, но Филипп почувствовал, как тело грузно и сонно налилось свинцовой тяжестью. Аглая не появлялась, и он достал из кармана ключ, обнаруженный на старинной связке бабушки Тани и дедушки Юры.

Он караулил Аглаю, как собака, чутко ловя каждый звук и шорох на лестничной площадке, но тишина обволакивала голову мутным дурманом, насквозь пронизанным размытыми образами, которые таинственно клубились в темных углах комнаты.

Чтобы не заснуть, Филипп переместился с мягкого дивана на пол. Из-под елки на него подозрительно покосился плюшевый мишка с черным блестящим носом.

– Привет, дружок, – вяло поздоровался Филипп для того, чтоб убедиться в реальности происходящего. Аглаина квартира, елка с переливом огней и он сам, сидящий на теплом полу, воспринимались каким-то предрождественским чудом с привкусом восхитительной детской радости.

Дальнейшее он не помнил, вскочив на ноги только тогда, когда по глазам ударила полоса света. Держа руку на выключателе, Аглая стояла в дверях и смотрела на него расширенными глазами.

– Филипп!

– Аглая!

Он увидел, как ее губы обиженно подпрыгнули, и она громко, не скрываясь, всхлипнула:

– Ну вот, ты приехал, а мы со старшим лейтенантом съели весь оливье. Ты должен был позвонить и предупредить.

Не отрывая взгляд от ее лица, он возразил:

– Нет! Я не хотел звонить. Это испортило бы все.

– Что все?

Он пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, я боялся спугнуть чудо. И кроме того, ты оставила мне ключ, а значит, в этом доме меня всегда ждут.

Слезы на ресницах Аглаи висели крупными каплями. Шагнув вперед, Филипп вытер ладонями ее глаза, засиявшие мокрыми звездами. Горячая нежность в груди перекрывала дыхание, и он почти задохнулся, прежде чем смог спросить:

– Ты выйдешь за меня замуж?

Вместо ответа она обвила руками его шею и прижалась к щеке щекой, еще холодной от мороза.

Из брошенной в углу сумки на их счастье смотрели деревянные глаза французского Полишинеля, и, оседлав ветку елки, красным колпачком качал смешливый Петрушка.

* * *

Начало года русская зима встретила метелью, прилетевшей вслед за морозами. Впечатление было такое, что город захлестнуло снежное цунами, сквозь которое изредка проглядывает седой лик луны.

– Мы не ищем легких путей, – сказал Филипп, когда машина уткнулась в сугроб на повороте дороги.

Аглая засмеялась:

– Ну ты же хотел почувствовать себя настоящим русским. Не зря говорят: бойся своих желаний, они имеют обыкновение сбываться.

Два часа назад они выехали из города и пробивались сквозь пургу в маленькую деревенскую церковь, чтобы встретить там Рождество.

– Дальше придется двигаться пешком, – сказала Аглая, – мы с подругой были здесь всего один раз, но я хорошо помню, что идти надо по левой дороге, – она с сомнением посмотрела на ботинки Филиппа: – Ты замерзнешь.

– Никогда! – он несколько раз упруго подпрыгнул на месте и нахлобучил на голову шапку-ушанку военного образца, купленную с рук около метро. – С тобой мне везде тепло.