Дом, где тысячи дверей

— Дура, ты хочешь, чтобы и тебя за компанию сожрали?! — вопил в ответ Матвей, сшибая очередную скамью.

— Караууууул! У-би-ва-ют! — визжала Ая.

— Уууууууаааааааааааууууууу! — выл на одной ноте разъяренный Василий Артамонович, ученый кот.

А вообще, отлично, я считаю, размялись. Котик за фейкой, я за котиком, парень за мной, внучка за Жучкой… ой, то есть это уже не отсюда. Мебель, стоявшую внизу, если ее не опрокидывал в прыжке здоровенный кот, роняли скачущие следом мы, а фейка успешно справлялась с довершением погрома, пытаясь спрятаться за пучками трав. Когда в них прыгал кот, пучки осыпались осенними листьями, некоторые распадались в труху в полете, усеивая поле боя.

И над всем этим побоищем, перекрывая все наши вопли, визги и грохот, продолжал мерно раскатываться басовитый богатырский храп.

Так продолжалось до того рокового момента, когда Ая в отчаянии не решила, что нашла единственное безопасное место — и нырнула под одеяло.

Кот, не переставая завывать, в ажиотаже погони прямиком с высокого буфета сиганул на груду одеял на печи, растопырив когти. Кажется, в самом конце его вой превратился из грозного в жалобный. Возможно, он осознал в тот момент, что творит — но изменить траекторию полета был, увы, уже не в силах. Уже в следующую секунду он с придушенным мявом летел спиной вперед в противоположную сторону, шмякнулся в стену, стек по ней, да так и остался сидеть на полу в странной для кота позе — вытянув вперед задние ноги. И замер, вытаращив в ужасе глаза.

В противоположную сторону с той же скоростью, не успевая перебирать крылышками, улетела Ая — и плюхнулась на стол.

От громового рыка мы с Матвеем синхронно присели. А потом груда одеял распалась, кто-то выбрался из-под нее — и на какое-то мгновение мне показалось, что у меня галлюцинации.

По дощатому полу не шла — лебедью плыла такая красавица, о каких, наверное, и говорили — “ни в сказке сказать, ни пером описать”. Хотя, честно говоря, если разглядывать ее пристально, все в ней вроде бы было вполне обычным: русые волосы, заплетенные в длинную косу, серые глаза, не большие и не маленькие. Ну губы красиво очерченные, нос прямой. Фигура, конечно, кому угодно на зависть — не модельная макаронина, а настоящая женская, со всеми округлостями где надо. Да такими, что я со своим убогим вторым размером “а грудь искать вручную” доской себя почувствовала.

Кстати, она не казалась особенно юной, но определить ее возраст я бы не взялась. Может, 30, а может и 40.

Вот вроде бы все как у людей, ничего же невероятного  — а почему-то взгляда от нее оторвать невозможно. Будто… нет, не свет от нее никакой. А как будто прилипает к ней взгляд, будто она — эдакий манок, живой магнит. И это даже я почувствовала, я-то — девушка. Я с усилием моргнула и перевела взгляд на Матвея. Мдааа. А тут у нас, похоже, клинический случай. Парень смотрел на красавицу не отрываясь, с абсолютно блаженной улыбкой, и разве что слюни не пускал.

— Эй, — я пихнула его локтем в бок. — Ты помнишь, зачем мы здесь?

— Ага, — кивнул он, не отрывая взгляда от ведьмы, и убежденно сообщил, — я на ней женюсь.

— Дебил! — я зашипела. — Она, может быть, твоя бабушка!

Смех ведьмы звучал так, будто звенели серебристые колокольчики.

— Какие милые детишки, — нежно сказала она и хлопнула в ладоши.

Что-то изменилось, но я даже не сразу поняла, что именно. И лишь потом догадалась оглянуться — и поняла, что исчезли все следы учиненного нами вместе с котом погрома. Вокруг все выглядело так же, как когда мы только вошли. Разве что кот по-прежнему сидел на попе у стенки, не предпринимая попыток встать. А вот фейка вскочила и моментально перепорхнула мне на плечо. Василий Артамонович лишь проводил ее тяжелым взглядом и дернул самым кончиком хвоста — впрочем, тут же настороженно покосившись на хозяйку.

Ведьма смотрела на нас с ласковой улыбкой.

Да неужели тот скрипучий голос и храп — это она была?! Быть не может!

— А… а вы, — я ткнула пальцем в угол с печью и разворошенной грудой одеял, — вы — там…

Я сделала неопределенный жест, который должен был как-то выразить мой вопрос.

— То есть вот там — это вы? Были?

Ведьма снова хрустально рассмеялась, чуть откинув голову на лебединой шее.

— Иногда не только ежики, — нежно сообщила она, — совсем не то, чем кажутся.

Глава девятая. О поцелуях животворящих и пнях, не там стоящих

— Так-то, девица, — мирно говорила ведьма, разливая чай из пузатого самовара. Точнее, на самом деле это был какой-то отвар неизвестно из каких трав, но я по привычке предпочла считать его чаем. — А если ты когда встретишь старуху, которая выглядит как старуха, но зовет себя ведьмой, можешь смело плюнуть ей в глаз.

— Что-то не хочется, — честно сказала я.

Красавица только скривилась, пожав плечами.

— Ой, да с большего она тебя сглазит чуток. На доброе проклятие силенок не хватит. Ведьма в силе уж красу-то себе всяко сохранит… аль добудет, коли своей и не было.