Дом, где тысячи дверей

— Ну? — Кошак упер передние лапы в свои округлые бока и окинул нас прокурорским взглядом. — Чего рты поразевали? Кота ученого никогда не видали? Чего надоть-то?

— А… я.... а мы… извините! — я наконец взяла себя в руки, — Мы в самом деле никогда не видели ученого кота.

— Прошу прощения, а можно нам войти? — вмешался Матвей. — Мы хотели попросить о помощи.

— У ведьмы, что ль? — сварливо отозвался кот, и мы синхронно кивнули.

Кот тяжко вздохнул, возведя очи горе, а потом постучал лапой по косяку.

— Давай, кура драная, авось не развалишься!

Избушка явственно закряхтела, подогнула сначала одну ногу, потом вторую — и наконец плюхнулась оземь. Интересно, внутри все гвоздями прибито или как?

— Давайте, заходите уж, раз пришли, — еще раз недовольно дернув хвостом, кот развернулся и ушел вглубь дома. А мы, переглянувшись, последовали за ним. Правда, честь первым войти в ведьмин дом Матвей не стал благородно уступать даме, а даже наоборот меня чуть отодвинул. Да и не очень-то хотелось!

Сразу за дверью располагались крохотные сени, а вот за ними уже была комната. Наверняка в избе она называется как-то иначе, но мне сейчас было не до лингвистических тонкостей. Здесь все было примерно так, как я и представляла: все те же бревенчатые стены, развешанные по ним пучки трав, деревянные скамьи и сундуки вдоль стен, деревянный же грубо сколоченный стол, а еще — русская печь в углу, заваленная грудой стеганых одеял. Под одеялами кто-то басовито, по-богатырски храпел.

Кот уже сидел за столом с пером в руках и что-то писал в здоровенной книге. Однако когда мы вошли из сеней, поднял голову, отложил перо и крикнул в угол.

— Слышь, старая! Тут опять к тебе какие-то потерпевшие.

Храп прекратился.

— Хто? — лязгнуло из-под одеял.

Кот окинул нас критическим взглядом.

— Добрый молодец и красна девица в срамных портках.

— Хто в срамных портках? — заинтересованно проскрежетало из угла.

— Девица.

— А, — по одеялами, кажется, разочаровались. Интересно, она предпочла бы стриптизера? И… что бы она с ним делала? — Пусть катятся. Ну или это… запеки их там пока как-нибудь.

Кот довольно лизнул лапку.

— Они говорят, им нужна помощь.

— Ну и что я по такому случаю должна сделать? — скрежещущий надтреснутый голос звучал до того сварливо, что мне показалось, здесь сомнений никаких быть не может. — Баньку им затопить? Нехай, коли надо, сами идут дрова колють.

— Да мы мытые, — робко возразила я. — В целом.

— Тогда сразу в печь, — припечатали с печи. — В целом.

— Елизавета Игоревна! Лиза!

— Чтоб вам провалиться, — коротко пожелали мне из угла… и храп возобновился. Я растерянно переглянулась с Матвеем. Может, она себя какой-нибудь Лизонькой называет? Или, не знаю, Лизок?

Кот насмешливо смотрел на нас поверх пенсне. И вдруг хищно ощерился — я едва успела сообразить, что перед его мордой промелькнула муха — взмахнул лапой и впечатал ее в стол. Удовлетворенно осмотрел раздавленное насекомое и доверительно сообщил:

— Ненавижу мух.

И тут мне пришла в голову новая мысль. Как там было — существо любой расы?

Я толкнула Матвея локтем.

— А ты не хочешь проверить все варианты?

Он моргнул непонимающе.

— Некоторые ежики, — с намеком сказала я, — не то, чем кажутся.

Правда, оценил мои намеки не тот, кому они предназначались.

— Глубокомысленно, — хмыкнул кот, поправив пенсне. И неожиданно подобрел. — Я вот тоже, знаете ли, коллекционирую разные умные мысли. Записываю вот на досуге… мррряу. Да вы присаживайтесь вон на лавку. Старая, пока не выспится, все одно не встанет, а в ногах -то правды немного.

Тем временем Матвей, наконец сообразивший, к чему были ежики, пристально уставился на кота.

— Степа-Степка-Степан-Павел-Паша! — выпалил он одним духом.

Кот озадаченно моргнул.

— Это у тебя, мил человек, имя такое мудреное? А я вот Василий Артамонович.

— Очень приятно, — затараторила я, не давая Матвею больше вставить слово. Не мог как-то не сразу, незаметно, что ли! — А этого убогого Матвей зовут, он у нас странненький немного, вы не обращайте внимания, Василий Артамонович. А я Лара. А это вот — Ая.

Кот подслеповато прищурился, и в этот момент фейке пришла в голову дурная мысль спорхнуть с моего плеча и зависнуть в воздухе, трепеща крылышками. Кот, до сих пор будто не замечавший ее, вдруг зашипел, задергал шкурой на спине, как-то сгорбился и… прыгнул, опрокинув стол. Брызнувшие из чернильницы чернила залили его драгоценную книгу, но “ученый кот” даже не заметил этого. Он будто разом превратился из домашнего толстого увальня в опасного хищника, который щерится, пригибается, шипит и молниеносно прыгает, выпустив когти, — на середину комнаты, на стену, даже, кажется, на потолок — туда, куда успевала метнуться с визгом перепуганная феечка. Я заполошно металась следом, пытаясь поймать кота, пока он не схарчил нашу фею, но за этими двоими все равно не успевала. Если бы мне еще и не мешали! Но Матвей, вместо того чтобы помочь мне ловить кота, предпочел ловить меня.

— Придурок, он же ее сожрет! — орала я, опрокидывая сундук.