Дом, где тысячи дверей

И снова нам повезло: по словам местного экскурсовода, почти все участники той группы прилетели одним звездолетом — ничего удивительного, что по прибытии они направились осматривать местные достопримечательности. Так что и остановились, вероятнее всего, в гостинице при космодроме. В ней были оборудованы номера, предназначенные для представителей большинства самых распространенных видов.

Вниз со смотровой площадки можно было спуститься, как оказалось, не только по лестнице, но и на подъемнике, который для нас любезно включили. Подъемник выглядел как стеклянная площадка, огороженная перилами, и на чем она поднималась и опускалась, для меня так и осталось загадкой: никаких механизмов и строп видно не было, плита просто висела в воздухе, двигаясь вверх-вниз. Стоять на ней было, честно говоря, страшновато — зато спустились мы очень быстро.

А вот топать от подножия скалы до гостиницы пришлось пешком — местных денег, чтобы нанять транспорт, у нас не было. Благо космодром — а значит, и гостиница при нем — был ближе города, который, как мы уже выяснили, назывался Зартеск.

Дорогой, похоже, пользовались нечасто: за все время пути мы не встретили на ней никого. А вот в небе над нами то и дело мелькали самые разнообразные летательные аппараты. Дорожное покрытие на вид напоминало пластик в веселеньких разноцветных разводах, но слегка пружинило под ногами. Пейзаж вокруг слегка разочаровывал: больше всего он был похож на вполне привычную природу российской Средней полосы. Степка, правда, уверял, что породы деревьев сплошь незнакомые, и громко сокрушался по поводу невозможности собрать гербарий.

Но мне все это больше всего напоминало унылый школьный поход. Никаких тебе джунглей или экзотических животных, одни редкие деревья да блеклые цветочки в траве. Если не смотреть на разноцветную дорогу, можно вообще забыть, что ты в другом мире.

Ая кружила над нами и, кажется, отчаянно скучала.

— А вот интересно, — заговорила она наконец, — а нектар у местных цветов тоже неправильный?

Я пожала плечами.

— Откуда мне знать? А тебе зачем?

— Ну, — скромно потупилась фея-пчела, — для нас цветочный нектар — самое любимое лакомство.

— Ты же слопала на завтрак пирожное больше себя размером!

— Так я же вон сколько пыльцы уже насыпала! Что я, по-твоему, из воздуха ее делаю?!Вообще-то я думала, что из магии, но не уверена, что хочу знать больше о фейском метаболизме.

— Не вздумай пробовать, — нахмурился Матвей, — отравишься еще.

— Мы, феи, существа волшебные, чтоб ты знал! Мы не травимся! — гордо фыркнула Ая и стремительно спланировала к ближайшему цветочку покрупнее.

— Эй! Стой! — это мы завопили наперебой уже все втроем. А мало ли что? Это они в своем мире не травятся. А здесь…

Однако фея-пчела уже поспешно сунула хоботок в явно мелковатый для нее цветочек, напоминающий колокольчик.

— Мммм… вкусно! — блаженно выдохнула она и икнула. А потом еще раз и еще.

— Ая? — обеспокоенно окликнула я ее. — Ты в порядке?

— Я-а-а, — протянул она и примолкла, словно прислушиваясь к себе. — Как будто… в пор-рядке! То есть за-а-мечтательно! — выдохнула фея наконец и как-то кривовато, слегка заваливаясь набок, взлетела. А потом расхохоталась и, стремительно набирая скорость, помчалась куда-то вперед. Впрочем, недалеко: в паре метров от нас она с разгону впечаталась в дерево и шмякнулась в траву. Я успела сделать только одно движение к ней — но фея уже снова взмыла в воздух, выделывая странные кренделя и кульбиты в воздухе, а потом вдруг… запела. Хрипло и совершенно немузыкально.

— Я пчелаааа, я пчела! — взвыла Ая на какой-то диковатый мотив. — Я у вас такая однааа!

— Повезло нам, — мрачно прокомментировал Матвей, сложивший на груди руки. Я могла пока только оторопело таращиться на фею. — Вторую мы бы не пережили.

— Это что… — Степан заговорил шепотом, кажется, не веря себе. — Она что — пьяная?!

— Еще какая, — скривился его брат.

— Но почему?!

Бедный ребенок. Кажется, побыть немного Лешим, узнать, что твои родные пропали в других мирах и даже найти повесившуюся мышь в холодильнике — все это было для его подростковой психики еще ничего. Но вот вокальные упражнения Аи оказались перебором. Жизнь его к такому не готовила.

— Кажется, это был все-таки неправильный мед… и на него летят неправильные пчелы! А все потому, — оптимистично пояснила я, приобняв Степана за плечи, — что до сих пор нам с вами жилось скучно. Бродили тут, опять же, как-то так… невесело, без огонька. А теперь-то у нас наконец есть здоровенная поющая пьяная пчела.

— А я ви-жу гостиницу-у! — радостно пропела Ая все на тот же варварский мотив, описывая круги над нашими головами.

Ну… не возвращаться же теперь, правда?

Будем действовать по обстоятельствам!

Глава двенадцатая. Никто не любит пчел

Гостиница оказалась похожа на высоченный стеклянный колпак, и найти в него вход удалось не с первой попытки. Впрочем, возможно, все было бы проще, если бы не фея, описывавшая над головами вихляющие круги и попеременно то жужжавшая, то немузыкально, но с чувством распевавшая залихватские песенки.