Дом, где живет смерть

— При мне нет, мсье. Я здесь четыре года работаю и не припомню, чтобы она хоть раз получила письмо из-за границы. Вообще-то ей много писем приходит, но все из наших краев. Она член всех местных общественных организаций и комитетов, в этом вся ее жизнь, мсье. Что поделаешь, одинокая женщина, надо же ей чем-нибудь заняться. Да, писем из Англии для нее не было, а вот переводы приходят. Давно, лет десять или даже больше.

Стэнфорд насторожился.

— Лет десять, говорите? — Выходило, что до О’Брайна деньги посылал ей сам Крайтон.

— Да, лет десять, не меньше, так мне говорили. Странная история с этими переводами: неизвестно от кого они приходят. Представляете, она регулярно получает деньги от неизвестного лица!

—Регулярно?

— Она получает каждый год по тысяче фунтов.

— Наверно, она-то знает, от кого деньги.

— Говорит, что нет, — девушка кокетливо улыбнулась, — но не обо всем же стоит говорить вслух.

Убедившись после еще двух-трех вопросов, что больше здесь ничего узнать не удастся, Стэнфорд заявил, что вряд ли мадам Иган и есть его родственница, и потратил еще четверть часа на расспросы о других женщинах такого же возраста, чтобы у его собеседницы не осталось впечатления, будто он интересовался одной Делией Иган.

— Благодарю вас, мадемуазель, вы мне очень помогли, — сказал он с обаятельной улыбкой.

Выйдя наружу, он засунул руки в карманы плаща и прошелся по противоположной стороне улицы, разглядывая коттедж мадам Иган и обдумывая, под каким предлогом показать ей фотографию. Наконец он позвонил и представился впустившей его горничной репортером одного английского журнала.

Мадам Иган оказалась маленькой седой старушкой, очень живой и говорливой. Визит репортера-иностранца был для нее большим событием, и она смотрела на гостя с откровенным любопытством. Стэнфорд сказал, что редактор журнала, в котором он работает, решил напечатать серию статей о благотворительных обществах, как своих английских, так и зарубежных.

— О, мсье, для меня это такая честь! Право, не знаю, что и сказать.

— Расскажите о себе, — сказал Стэнфорд, доставая блокнот. — Расскажите с самого начала, с детства. Читателям будет интересно узнать, каков жизненный путь людей, которые все свои силы отдают столь благородной задаче.

Делия Иган села в плетеное кресло и сложила руки на коленях.

— Вы будете разочарованы, мсье, у меня самая обычная жизнь. Родилась я в Англии, во Францию мы переехали, когда мне было десять лет. Отец считал, что здесь жизнь дешевле. У нас была небольшая лавка, где он торговал зеленью. Моя старшая сестра вскоре вышла замуж, но быстро умерла от чахотки. Младший брат сначала жил с нами, а потом пошел по дурному пути… Не стоит писать про него, — робко заметила она, и Стэнфорд послушно перестал записывать, — тем более что в двадцать лет он уехал в Америку и там погиб. После ранней смерти сестры и брата родители сильно сдали и прожили недолго. Я продала нашу парижскую лавку и домик и переехала сюда. Суеверный человек подумал бы, что нашу семью преследует злой рок: муж мой погиб через два года после нашей свадьбы. Он работал клерком и ездил на службу на велосипеде. В тот день он допоздна задержался в конторе и возвращался домой уже в темноте… Его сбила машина, а виновного так и не нашли.

— Вам остались после него какие-нибудь сбережения? Простите мое любопытство, мадам, но я слышал, что ваше участие в благотворительных делах выражается и в денежной форме.

Стэнфорд произнес это самым невинным тоном, и человек, даже более искушенный, нежели Делия Иган, не уловил бы в его тоне и открытом взгляде никакого подвоха, тем не менее старушка была смущена.

— Ах, мсье, вокруг столько злых языков… Со мной приключилась загадочная история: десять лет назад мне вдруг стали приходить денежные переводы, каждый год тысяча фунтов.

— Вот это да! — Стэнфорд изобразил удивление и восторг репортера, напавшего на интересный материал. — Пожалуйста, расскажите поподробнее, это звучит захватывающе, как раз то, что надо нашим читателям.

— Тут и говорить-то не о чем… Приходили переводы, а от кого — неизвестно.

— А вы пробовали выяснить, кто же все-таки посылает вам деньги?

— Нет. Я думала, раз этот человек хочет остаться неизвестным, зачем нарушать его планы? Мое любопытство могло ему не понравиться.

— Но у вас, конечно же, есть какие-то предположения? Как вы сами это объясняете?

Старушка покачала головой.

— Ума не приложу… Если только кто-нибудь из старых друзей моего мужа… Может, этот человек был ему чем-либо обязан и, когда у него появились деньги, решил в память о нем помочь мне. Ничего другого тут не придумать. — Она беспокойно зашевелилась. — Пожалуй, мсье, не надо все это писать, право, ни к чему. Бог знает, что люди могут обо мне подумать из-за этих денег. — Поначалу польщенная проявленным к ней вниманием, она теперь заволновалась.

— Разумеется, мадам, я ничего не напишу против вашей воли, — успокоил ее Стэнфорд.

Мадам Иган склонила голову с аккуратно уложенными седыми волосами.