Дом горячих сердец (ЛП)

— За нас.

Когда я слышу её тост, мою спину начинает покалывать.

Она имела в виду наше соглашение лишить её отца власти, или то, что я сама буду сидеть на троне?

— Эпонина, ты клянёшься никогда не травить наши моря?

— Клянусь жизнью, Фэллон.

Мне неожиданно хочется, чтобы сделки отображались на моей коже, так как я хочу закрепить эту сделку магией. И когда воодушевленная Сиб вбегает по лестнице, а следом за ней её сестра с пожелтевшим лицом, я начинаю разрабатывать план убийства короля.

Боги, в кого я превратилась?

Моё сознание шепчет мне: «В убийцу королей».

Я приглушаю его, и решаю дать себе другое определение.

То, от которого мой желудок не будет сжиматься: «Создательница королев».

ГЛАВА 38

Наконец, на следующий день появляется знакомый ворон.

И этот ворон не Лор.

Но я всё равно рада видеть Ифу, тем более что она приносит мне бутылку вороньего вина, чтобы компенсировать своё долгое отсутствие. И хотя она ничего мне не должна — ни вина, ни своего времени — я рада и тому, и другому.

Меня подмывает спросить её о том, где находится сейчас Лоркан, но я заменяю свой вопрос другим вопросом, чтобы она не думала о том, почему меня так волнует его отсутствие. Тот факт, что он намекнул мне на предстоящий разговор, не означает, что ему не терпится со мной поговорить.

Он король и у него много дел.

И, конечно, мои мысли тут же перескакивают с пропавших воронов на Алёну. Надеюсь, что он сейчас не обхаживает её. А если это так, то наш разговор будет очень коротким.

Я закрываю глаза и пытаюсь успокоить своё бешено стучащее сердце. Я, может быть, и его пара, но у меня нет на Лоркана никаких прав, тем более что я ему отказала.

— Adh fin, — говорит Ифа и начинает царапать перьевой ручкой с перышком на конце по листу пергамента, лежащему между нами.

Я трясу головой, чтобы вернуть себя в реальность.

— «О-о фион», — повторяю я, изо всех сил стараясь подражать её произношению.

— Небо, — она указывает на слово «adh», после чего подчеркивает слово «fin». — Вино.

Конечно же, оно произносится совсем не так как пишется. Ведь это так весело, когда можно произвольно расставлять ударения на любые гласные и считать, что две стоящие рядом согласные создают абсолютно новый звук.

— Вороны невероятно хитрые создания, Ифа.

— Почему ты так говорить?

— Потому что…

Я стучу своей ручкой по пергаменту, разбрызгивая по нему чернила.

— Если кто-то найдёт записку, написанную на языке воронов, он ничего в ней не разберёт, потому что слова на языке воронов звучат не так как пишутся.

Она улыбается, и это гордая улыбка.

— Не знаю, задумывалось ли это таким образом, но надеюсь, что это так.

И хотя я говорю на языке воронов далеко не свободно, мои знания улучшились благодаря Кольму, мужчине, похожему на медведя, который оказался таким же большим и милым, как огромный шар сахарной ваты. Когда Ифа перестала приходить, я спросила его, не может ли он давать мне уроки. И вот, благодаря ему я уже могу составлять короткие предложения. Как и Сиб, которая обычно присутствует на моих каждодневных занятиях.

Если только Маттиа не дома. Тогда она покидает меня. Думаю, я бы тоже себя покинула, учитывая, что её тихий моряк оказался просто богом в постели, так как он заботится о её удовольствии больше, чем о своём.

Мою грудь начинает покалывать каждый раз, когда она рассказывает мне об этом. Не из зависти, а из-за разочарования, так как мой первый и единственный раз… развеял все мои иллюзии.

Как бы я ни старалась подавить эту мысль, я не могу перестать думать о том, что Данте даже не пытался доставить мне удовольствие, потому что я этого не стоила. Ведь ему не надо было ни производить на меня впечатление, ни соблазнять.

Я отгоняю эти мрачные мысли из своей головы, а Ифа тем временем объясняет мне, как спрягать глаголы в настоящем времени.

Когда она опускает перо в чернильницу, я наконец-то сдаюсь и спрашиваю:

— Удалось ли обнаружить пропавших воронов, Ифа?

— Их давно уже нашли.

Когда она произносит это, мы обе вздрагиваем. Но, похоже, по разным причинам.

Она хлопает себя ладонью по губам.

— У меня слишком длинный язык…

Если их нашли, то почему Лор не вернулся, как обещал? Точнее угрожал. Почему он не ответил ни на один из моих вопросов, которые я задавала у него в голове? Почему он не позволял мне путешествовать в его сознании? Видит Бог, я пыталась.

Я провожу кончиком языка по зубам, заключив, что он сам, вероятно, нашёл их совсем недавно. Покончив с предположениями, я спрашиваю:

— Когда?

— Что когда?

— Когда он их нашёл?

— Я не обсуждать здесь дела воронов.

Она морщит нос.

— Здесь или со мной?

— Здесь. Ты ворон, так что тебе позволено знать.

И хотя моё сердце согревается из-за того, что она, в отличие от своей сестры, считает меня одной из них, я всё равно откидываюсь на стуле и скрещиваю руки.

— Когда их нашли, Ифа?

— Почему это так важно?

— Пожалуйста, скажи мне, когда.

Она вздыхает.

— В ночь их исчезновения.

Её признание заставляет меня расплести руки и уронить их на подлокотники кресла.

Это было… это было пять дней назад!