Дом горячих сердец

Его кадык приподнимается и опускается, когда он смотрит на то, как колышется ткань, приоткрывая мои голые ноги каждый раз, когда я делаю шаг.

— Я думал — надеялся — что ты не забыла, и что именно поэтому ты его надела. И точно также я надеялся, что ты вернёшься, — он облизывает верхнюю губу, а затем понижает голос и добавляет, — ради меня.

Данте никогда не был причиной, по которой я вернулась в Люс.

— Ты рад? — спрашиваю я его.

— Рад?

— Да. Ты рад, что сидишь на троне и женишься на принцессе?

— Я бы предпочел жениться на другой принцессе.

При упоминании о принцессе Глэйса с бледным лицом моё сердце сжимается.

— Вероятно, ещё не поздно поменяться с Лором.

Лоб Данте морщится, а потом разглаживается.

— Фэллон, я говорю не об Алёне.

— Тогда об одной из её сестёр?

Он останавливается.

— Я говорю о тебе.

Моё сердце замирает на месте, как и мы с ним.

— Я не принцесса.

— Твоя прабабка занимает трон Шаббе.

— В последний раз, когда мы разговаривали, ты назвал Шаббе островом.

Он пожимает плечами.

— Когда у вас появляется общий враг, — его взгляд устремляется мне за спину, — ты меняешь свои взгляды.

— Ты говоришь о Мириам?

Он кивает.

— Как она освободилась?

Он снова переводит внимание на моё лицо, после чего замечает маленькое колечко с кристаллом цвета охры в раковине моего уха.

— Думаю, её выпустил Лазарус, хотя Лоркан отказывается признавать лекаря виновным.

ГЛАВА 28

Лазарус?! Пока мы минуем один золотой мост за другим, нелепая теория Данте крутится на повторе у меня в голове.

Этот гигант-фейри хотел избавиться от Марко, а не от Лоркана. Освободив Мириам, он обрёк Лора на гибель, а Лор ему вообще-то нравится. Так что всё это не имеет смысла.

— Что делается для поимки Мириам? — спрашиваю я.

— Я дал задание Даргенто и нескольким легионам эльфов выманить её.

Я окидываю взглядом оливковую рощу.

— Ты, должно быть, шутишь. Сильвиусу?

— Да. Сильвиусу.

— Этот мужчина хочет моей смерти.

— Этот мужчина также хочет, чтобы я восстановил его в должности. Он не причинит тебе вреда.

Я фыркаю.

— Что?

Данте раздраженно напрягает челюсть.

— Он может и не станет меня трогать, но что, если он действительно найдёт Мириам? Он наверняка приведёт её к моему порогу и выдаст ей кинжал.

— Я приказал эльфам присматривать за тобой, и я разрешил Лоркану отправить ещё птиц в мои земли. Насколько я понимаю, сейчас тебя охраняют лучше, чем меня. Не говоря уже о том, что это займёт Даргенто и заставит держаться от тебя подальше. Разве не этого ты хочешь?

— Я хочу, чтобы его не существовало, — бормочу я себе под нос.

Если Данте и слышит меня — а он, должно быть, меня слышит — так как он не только чистокровный фейри, но и стоит в нескольких сантиметрах от меня, — он не спрашивает, почему я желаю смерти этому мужчине. Ему либо всё равно, либо он не хочет в это ввязываться.

Когда мы начинаем идти по мерцающим каменным ступеням, мимо резной арки, я забываю о своём мрачном настроении, из которого меня выдирает великолепие веранды, с её колоннами, цветущими жёлтыми лианами и изображениями, вырезанными на бледном камне.

Данте останавливается и медленно опускает мою руку.

— Фэллон, я хотел бы познакомить тебя с моей невестой, Эпониной, и её отцом, королем Роем.

Я перевожу внимание с резьбы на камне и замечаю изысканно украшенный обеденный стол. Сиб, которая шла по Исолакуори рядом с Габриэлем, толкает меня плечом.

— Санто Калдроне, — бормочет она. — Мы будем обедать с двумя королями.

Охраняющие меня вороны ныряют под арки. Несколько воронов садятся на балюстрады, а другие устремляются в сторону высоких каменных карнизов, болтая лапами в воздухе. Взвизгнув, Эпонина выпускает золотой бокал, который она поднесла к своим накрашенным губам.

Несмотря на то, что бокал не разбивается, огромная тарелка терракотового цвета, о которую он ударяется, трескается и алая жидкость выплескивается из бокала, забрызгивая её бордовое бархатное платье. Слуги, которые ещё не заметили моих пернатых компаньонов, кидаются к ней, держа наготове мокрые и сухие тряпки.

В отличие от Эпонины, её отец не издает ни звука, но его суровое лицо заметно напрягается. Он оглядывает моих охранников, а я тем временем оглядываю гостей из Неббы, которые сидят друг напротив друга. Они невероятно похожи: у них одинаковые зелёные глаза, узкие лица, каштановые волосы, отливающие золотом, узкие носы и высокие лбы. Голова одного из них украшена короной с золотыми шипами, а голова другой — головным убором, расшитым драгоценными камнями.

Сиб делает глубокий реверанс. Когда она видит, что я не следую её примеру, она тянет меня за запястье. Я не приседаю в почтительном благоговении, но киваю головой отцу и дочери.

Мне не удается хорошо разглядеть Эпонину, так как она сидит, но треугольная форма её торса ошарашивает меня. Но потом я вспоминаю, как Сиб рассказывала мне о том, что женщины из Неббы используют корсеты для сдавливания своих грудных клеток, чтобы мужчина мог обнять их за талию одной рукой. Я надеюсь, что Эпонина не планирует ввести эту варварскую моду в Люсе.