Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

«Коллекция аксессуаров Гуччи», этот изначально разумный и хорошо продуманный шаг, который в 1979 году казался своевременным, в итоге выбил Гуччи из равновесия – как бизнес, так и семью. Выпуск GAC ознаменовал тот момент, когда Гуччи утратили контроль над фактором «качества» в своем производстве. Роберто вводил в эту коллекцию все больше и больше товаров, в том числе ручки и зажигалки, а дочерняя парфюмерная компания вскоре начала приносить больше прибыли, чем основная. На тот момент большая часть бизнеса Гуччи была основана или на собственных магазинах семьи, или на франшизе. Договорившись с Альдо, бизнес-леди Мария Манетти Фарроу, которая управляла магазинами франшизы «Гуччи» в «Джозеф Маньин», начала оптом распространять GAC для более широкого круга розничных торговцев. Манетти Фарроу сама была флорентийкой, в ней была деловая хватка и жажда успеха, и вскоре она прославилась в американской торговле своим управлением оптовой продажей GAC. Она была хорошо знакома с процессом как производства, так и распространения товара, поэтому подняла продажи коллекции с нуля до 45 миллионов оптовых продаж всего за несколько лет: холщовые сумки она закупала напрямую у главной компании во Флоренции и продавала в универсальные и специализированные магазины в Штатах, начав с восьмидесяти точек продажи. К тому моменту, как Гуччи отобрали у нее свой бизнес, она уже продавала 600 тысяч экземпляров в год, в том числе холщовые вещмешки, которые стоили 180 долларов за штуку и блестяще продавались, разошлись в две с лишним сотни городов в США. Больше трехсот торговых компаний закупали GAC у Манетти Фарроу, и продажи составляли больше ста миллионов долларов. К концу десятилетия холщовые сумки «Гуччи» продавали больше тысячи магазинов по всей стране.

– Я обратилась к покупателю, который особо не путешествовал, к тому, который не решался даже зайти в магазин, – объясняла Манетти Фарроу.

К концу 1980-х годов именно GAC стали тем товаром, попавшим в массовую продажу в универмаги и магазины косметики, который у профессиональных закупщиков ассоциировался с «обложкой» «Гуччи».

«Коллекция аксессуаров Гуччи» усугубила и еще один феномен: подделку. Скопировать недорогие холщовые сумки было проще, чем сложные кожаные вещи ручной работы, – и вскоре на рынок хлынули дешевые подделки. Кошельки с инициалами GG и сумки с красно-зеленой тесьмой наводнили рынок и магазины Флоренции, заполонили магазины недорогих аксессуаров в крупных городах США. Альдо знал, что подделки могут погубить его бизнес.

– Каково женщине купить дорогую сумочку и через три месяца на каждом углу видеть ее дешевые копии? – замечал он в интервью для журнала «Нью-Йорк».

Судебная война с подделками стала для Гуччи долгой и яростной. В одном только 1977 году они завели тридцать четыре судебных дела за полгода, в том числе ходатайство о закрытии фабрики по изготовлению туалетной бумаги с брендом Гуччи. Прецедент сложился несколькими годами раньше, когда Гуччи подали в суд на сеть магазинов «Федерейтед департмент сторз» за то, что те подписывали буханки хлеба фразой «Гуччи-Гуччи-Гу». С производителем, который продавал холщовые сумки под брендом «Гуучи», Альдо судиться не стал: это показалось ему смешным. А вот ботинки «под Гуччи» из Венесуэлы, футболки «Гуччи» из Майами и поддельный магазин «Гуччи» в Мехико его уже не развеселили.

– Солидные любители выгоды, – рассказывал Роберто Гуччи газете «Нью-Йорк таймс» в 1974 году, – и в их числе – жена бывшего президента Мексики, брали бракованные товары в так называемом магазине Гуччи в Мехико, пытались принести их в починку к нам в Нью-Йорк и уже там выясняли, что купили подделку.

Уже за первую половину 1978 года стараниями Гуччи были конфискованы более двух тысяч сумок и ликвидированы четырнадцать итальянских производств, занимавшихся их подделкой. Но, сражаясь за свое доброе имя, семья Гуччи упустила самую серьезную угрозу, которая скрывалась в их же рядах. Творческий и взбалмошный Паоло, недовольный тем, что ему не удалось занять серьезное место в компании, вступил в борьбу со своим дядей Родольфо, под началом которого он работал, – как по поводу роли креативного директора компании, так и по поводу деловых стратегий. Родольфо считал себя креативным главой компании и не принимал от Паоло ни предложений, ни критики. Полученные в подарок от Альдо 3,3 процента в компании какое-то время устраивали Паоло, но вскоре он начал пользоваться статусом акционера во время семейных собраний, чтобы вносить свои идеи в вопросах разработки, производства и продаж.