Дом яростных крыльев (ЛП)

Его глаза останавливаются на моём лице, после чего скользят в сторону Данте. Мне хочется отступить ещё на шаг от его брата. На много шагов.

— Спасибо за помощь, брат. Теперь ей займусь я. Иди, наслаждайся праздником и Алёной.

Я сжимаю челюсти, когда он упоминают принцессу Глэйса.

Данте расправляет плечи, и его тело замирает.

— Я уверен в том, что Алёна может пока развлечься самостоятельно.

Марко подходит ближе к своему брату и шепчет что-то, что заставляет спину Данте выпрямиться. Как бы мне хотелось иметь такой же острый слух как у Морргота.

«Ты слышишь, о чем они говорят?»

Я не получаю ответа.

«Морргот?»

И опять ничего.

Страх проникает мне под кожу и заставляет её покрыться мурашками.

Я пристально смотрю в темноту, которая сверкает за открытыми дверями, пульс стучит у меня в горле. Что-то не так. Либо наше средство коммуникации больше не работает.

Я молюсь всем богам, включая богов воронов, чтобы именно это было причиной того, почему Морргот неожиданно замолчал. Но моя теория рассыпается, когда я замечаю двух стражников, которые бегут по дорожке.

— Простите, что прерываем, ваши Величества, — говорит один из них, задыхаясь, — но у нас проблема.

ГЛАВА 62

Король поднимает пылающий взгляд на двух вспотевших стражников.

— Ну, говорите!

Данте поворачивается к посланнику.

— В чем дело, Роберто?

Роберто обводит взглядом помещение и задерживается на мне чуть дольше, чем на всех остальных.

«Морргот?» — шиплю я у себя в голове. Я уже готова броситься в рощу, хотя и понятия не имею, где она находится, как вдруг сквозь адреналиновый шум до моих барабанных перепонок доносится серия бессвязных слов: Исолакуори. Напали. Эльфы только что прибыли с новостями.

Марко отрывает свой яростный взгляд от Роберто и другого солдата и резко переводит его на своего брата.

— Я поручил тебе всего одно задание, Данте. Одно. Мать его. Задание. И что ты делаешь? Ты его проваливаешь.

И затем он бормочет себе под нос:

— Бездарность.

Более слабый человек мог бы вздрогнуть, но Данте остается невозмутимым, подняв подбородок вверх.

— Кто это сделал?

— Люди, — другой стражник выплёвывает это слово так, словно это самое мерзкое слово в люсинском словаре.

— Люди? — повторяет Марко, словно его поразило то, что у людей есть силы восстать.

Данте разворачивается к стражнику, и бусины на его длинных косичках звенят.

— Как им удалось пройти мимо Даргенто и королевской стражи?

— Отвлекающий маневр, сир. Стая змеев атаковала лодки в гавани. Начался хаос. Они потопили три лодки прежде, чем капитану удалось их отогнать.

Все взгляды обращаются на меня. Они думают, что это я приказала им напасть? Я стою прямо перед ними.

Мой дед обходит короля и рявкает:

— Если я узнаю, что это твоих рук дело, Фэллон…

Его угроза повисает в мёртвой тишине вестибюля.

— Я вас умоляю, — я закатываю глаза. — Если бы я решила потопить королевский флот, нонно, я бы убедилась в том, что вы находитесь на борту одной из лодок.

Хвостик Юстуса начинает покачиваться из стороны в сторону, словно маятник, когда он поднимает голову.

— Что за демона породила твоя дочь, сын мой? — визжит Ксема.

Её оскорбление отражается от каждого гранёного камня и каждой сверкающей ракушки, что украшают около дюжины люстр, купающих огромное помещение в волшебном свете фейских огней.

— Это ты приказала им напасть, Фэллон? — Данте опускает на меня глаза.

Ничто, даже то, что он до этого принял сторону этих ужасных женщин, не могло подготовить меня к его вопросу.

— Конечно же, нет!

Как он мог такое подумать?

— Я стою перед тобой.

Роберто откашливается.

— Это произошло утром.

— И что? Вы думаете, что я была в другой части королевства сегодня утром? Мой конь может быть и быстрый, но это всего лишь конь.

— Может быть, она приехала на змее?

Предположение Домитины вызывает шепотки о том, что я связана со змеями, среди восхищённых зрителей.

Я так разгневана, что втягиваю щеки.

— Это было бы очень удобно, зиа, но я могу вас уверить, что я прибыла сюда не по морю.

«Я, конечно, поражен твоей выдержке, Behach Éan, но может быть пора уже сворачиваться, а не то мой отвлекающий манёвр может оказаться напрасным».

Я подпрыгиваю при звуке голоса Морргота. И хотя часть меня хочет задушить ворона за то, что он бросил меня среди этих гадюк с заострёнными ушами — да простят меня змеи королевства — другая моя часть хочет поздравить его с тем, что его хитрый план сработал.

«А нельзя было выбрать другое животное? Которое не ассоциируется со мной? Может быть, приказать полчищу термитов прогрызть деревянные лодки?

— Накормите её солью! — говорит Ксема, и в то же самое время её попугай кричит:

— Изменница!

Он — первое животное, которое мне не нравится, и я представляю, как он превращается в обед Минимуса.