Дом яростных крыльев (ЛП)

Глядя на густую растительность, которая как будто не подвержена воздействию засушливых песков Сельвати, я представляю маму, стоящую на этом же самом месте. Я бы не удивилась, узнав, что фейри воздвигли невидимый щит вокруг поместий чистокровных фейри, как они создали облака вокруг Монтелюса.

«Ничего не трогай в этом саду».

Морргот еле-еле взмахивает своими крыльями, паря у меня над головой.

«Почему? Может сработать волшебная сигнализация?»

Вода плещется в неглубоких прудах, по которым плавают кувшинки, светящиеся, точно миниатюрные луны, а лианы, усыпанные кроваво-красными цветами, вьются вокруг тропических деревьев, которые поднимаются выше бамбука, растущего вокруг рощи.

Чем дальше мы идём, тем толще и шире становятся стволы деревьев. Одно из них такое огромное, что в его основании сделали проход. У подножия его в изобилии растут фосфоресцирующие растения, похожие на далёкие галактики. Галактики, которые движутся. Когда одно из них вытягивается, чтобы коснуться меня, Морргот бросается прямо на него и издаёт пугающе пронзительный крик.

Робкий стебелёк сворачивается обратно.

«Как думаешь, почему эта роща — самое посещаемое место в Тареспагии?»

— Из-за своего биоразнообразия и буйной растительности?

«Из-за галлюциногенной природы этих растений. Большинство из них содержат токсины, которые вырубают мозги фейри на несколько дней. А знаешь, что случается с теми, кто не является фейри?»

Я начинаю жевать губу, подныриваю под ствол и продолжаю идти по поросшей мхом местности.

«Они не приходят в себя?»

«Они умирают».

Я делаю резкий вдох.

«Ты имеешь в виду людей?»

«Нет. Фэллон. Я имею в виду кого угодно и всех полукровок. Мох, который они подбросили в мои воды, был выращен здесь».

Я поднимаю руку и прижимаю ладонь к груди, чтобы ослабить неожиданно возникшее давление. Я списываю всё на предупреждение Морргота, но что если… что если бы меня ужалили? Я замираю на краю бамбукового моста, подвешенного над неглубоким оврагом, поросшим тропической флорой.

«Тебя не ужалили».

Ворон кружит вокруг меня, его перья касаются моих обнажённых плеч, пустив мурашки по моей похолодевшей коже.

«Я бы не позволил, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Фэллон».

Ну, конечно, нет. Если я впаду в беспамятство или умру, он не сможет воссоединиться с остальными воронами и своим хозяином. Когда паника проходит, я захожу на мост, отчаянно пытаясь не касаться веревочных ограждений, хотя Морргот настаивает на том, что это безопасно.

«Если я умру, то кто тогда вытащит обсидиан из воронов?»

«Ты не умрешь».

Я пальцами скольжу вдоль веревки, и мой пульс учащается, когда внизу в паре метров от меня начинают блестеть и шевелиться ветки растений.

«А если умру? Сможешь ли ты тогда освободиться?»

«Нет».

«Серьёзно? Только я могу это сделать? Но почему?»

«Потому что ты последняя в своём роду».

«Последняя? Может быть, первая, нет?»

«Твой отец превратился в кусок обсидиана».

«Ах, да. Мы же его не считаем. Но разве люди в очень толстых перчатках не могут тебя освободить?

«Ни фейри, ни люди не могут выудить обсидиан из наших тел. Это сделано для нашей защиты».

Его голос звучит так же мрачно, каким выглядит сейчас небо над рощей, которая похожа на арену, где мне придётся сразиться за свою жизнь и жизнь его ворона.

«Значит, только полувороны?..»

Прежде, чем он успевает ответить, мне в голову приходит другой вопрос.

«Тогда почему я не превратилась в кусок обсидиана?»

«Потому что твоя магия была заблокирована в чреве твоей матери, Фэллон».

Мне кажется, что мост начинает раскачиваться под моими ногами. Я хватаюсь за веревку, так как моё беспокойство о токсичных растениях сменилось чем-то большим.

— Заблокирована? — восклицаю я.