Дом их детства

Несмотря на боевой характер и психологическую поддержку Дмитрия, Манюня так и не решилась говорить с женихом с глазу на глаз. Она заперлась у себя в комнате и позвонила ему по телефону. Услышав Максима, девушка напряженным механическим голосом выпалила заранее приготовленную фразу: «Макс, прости меня. Но мы не сможем больше встречаться. У меня есть другой парень. Я искренне пыталась сохранить нашу любовь, но ничего не получилось», – и сразу же положила трубку. «Всё», – выдохнула Манюня. Ей было все-равно, как отреагирует отвергнутый парень. Главное, больше ей не придётся врать. Все точки были расставлены.

Сердце скакало по всей груди Манюни как бешеное. Не в силах сидеть в комнате, она пошла на кухню попить чай, но руки тряслись так, что горячая жидкость выплёскивалась через край чашки. Мама, видя состояние дочери, достала какую-то таблетку и дала ей, чтобы помочь успокоиться. Дочь пару дней назад рассказала им с отцом про свою новую любовь. Родители не знали, что посоветовать любимой девочке. Но в одном оба были единодушны – они категорически отвергали обман.

***

Максим не стал перезванивать ни сразу, ни через неделю, ни через две. Сообщение любимой не оказалось для него ударом грома среди ясного неба. Нечто подобное он ждал, правда, не предполагал, что всё случится по телефону, вот так резко и категорично. Обиднее всего было выступать в роли идиота. Макс несколько раз предлагал Машке объясниться, но она не хотела. Она банально обманывала его. Парень же искал причину в себе, окружал девушку ненужными ей нежностью и любовью. За что она так с ним? В нем бурлили боль и злость. От распиравших чувств Максиму не сиделось на месте, хотелось все крушить.

В тот день, боясь разнести что-нибудь в квартире или разругаться с ни в чем не повинными родителями, он накинул ветровку и вышел из дома. Общаться ни с кем из знакомых не хотелось. Ноги сами повели Губкина в парк.

Там на большой поляне обычно собирался одинокий молодняк – пили пиво, болтали, кто-то тренировался, кто-то пел на гитаре, иногда играли в футбол. Девиц по давнему уговору в свое общество не пускали. Состав парней постоянно менялся – кто переезжал в другой район, кто уходил в армию, кто находил себе пару, а кто уходил с головой в работу. Все эти ребята покидали поляну, но на смену им приходили новые – подрастающее поколение и потерявшие нить жизни – такие, как Максим.

Увидев веселое разномастное сообщество, Макс понял, что это самое подходящее сейчас для него место. Никто не лезет в душу, каждый говорит, о чем хочет и занимается, чем хочет.

Немного успокоившись, молодой человек запретил себе звонить Маше и даже думать о ней. Раз она нашла другого, значит, надо либо ждать, когда она его бросит, либо забыть о ней вообще. Просить ее любви он не будет. Только что было делать с болью, которая поселилась внутри?

Узнав о разрыве сына с Машей, Надежда Васильевна, наконец, открыто высказала всем, что думала об этой вертихвостке, которая бросила ее кровиночку. Как мать она прекрасно чувствовала переживания сына, и ей хотелось скорее привести его в нормальное состояние. А потому женщина зачастила в соседнюю квартиру.

Самым надежным способом вернуть спокойствие единственному дитятке, ей казалось свести Максимку с соседкой Катюшкой. Но как?! Надежда Васильевна беседовала и с Катей, и ее мамой, и даже с обоими отцами. Светлана, к разочарованию Губкиной, заняла отстранённую позицию. Мол, раз Макс не любит её дочь, то нечего его и заставлять. А вот мужчины – и Лебедев, и Губкин, поддержали Надежду. Понемногу в соседних квартирах против Максима назревал целый заговор, и Катерина Лебедева была в нём хоть и невольным, но главным участником.

***

Внешне Макс исчез из Машиной жизни. Девушка и рада была, что Губкин не достает её, и немного волновалась, вдруг он что-то сотворит. Благодаря Катюшке она в общих чертах знала, что происходит с её бывшим возлюбленным. Нельзя сказать, что разрыв дался Манюне легко. Первую неделю Мария не могла спать, ходила как тень с синяками под глазами.

Дима, по мере сил успокаивал её. Если Пинчук и радовался победе над противником, то внешне этого никак не показывал. Он, наконец-то, мог открыто приезжать к Маше в гости по вечерам и выходным. Однако, путь к себе домой из Москвы занимал у Дмитрия два с лишним часа, поэтому молодой человек всё чаще и настойчивее заговаривал о свадьбе. Тем более, что его отношения с четой Разговоровых складывались вполне дружеские. Родителям Маши приглянулся интеллигентный и взрослый новый ухажер их дочери. Хотя они и к Губкину относились, как к сыну, но подающий надежды инженер оказался явно лучшей партией, чем простой водитель.