Дом их детства

– Тогда не ругались, а сейчас можем восполнить пробел. Мне только трибуну дайте! – Машка встала из-за стола, взяла с плиты горячий чайник, да так и осталась стоять. – Как белые люди накатались, часа в четыре, когда еще светло было, вышли к станции Усово. Так нет. Кому-то мало показалось. «Давайте, – говорит этот кто-то, – еще полчасика покатаемся». Покатались! Часа три по лесу тыркались, всё выход к станции искали. Вышли в темноте к какой-то зачуханной платформе. Народу ни души, касса закрыта, вокруг лес, от холода спрятаться негде, ближайшая электричка через час.

– Да, я тогда так замерзла, когда ждали электричку, – наконец вступила в разговор Катя. Пока Маша речь толкала, она взяла у нее из рук чайник, долила воду в чашки, а чайник обратно отдала Маше. – Домой приехали, я скорей в ванну залезла. Помню, лежу в горячей воде, а саму от холода трясёт. Так и не согрелась. Мамка меня потом каким-то салом на ночь растирала.

– Ой, Катюха, ты всегда была мерзлячкой. Даже в самую жару, а не то что зимой, – засмеялась Машка, – даром что фамилия гордая – Лебедева, а на самом деле вечно дрожишь, как воробышек.

Разговор плавно перешёл на веселые доармейские воспоминания.

– Да, Домкратов, много интересного ты нам про свою службу в армии рассказал, – весело подвела итог Мария, услышав звук открывающейся двери.

Пришедшая с работы Ирина Петровна увидела сына, охнула и, бросив сумки, со слезами уткнулась ему в плечо. Подруги, пользуясь моментом, тихо ретировались.

***

Разговор с Сашкой немного успокоил Катю. Девушка была рада, что он пришёл, что поговорили, что обошлось без скандала. Она не выдержала бы еще проблемы с Санькой. Ей хватало Макса.

Последние дни вокруг Катерины рушился мир. Раньше её кумир, человек, без которого она не представляла свою жизнь, встречался с её подругой. Все было просто и понятно – Катя следила, чтобы Манюня не обижала Максима. А теперь? Машка выходит замуж, и это никак не изменить. Губкин физически свободен. Осталось только выбить Машку из его головы. Щелкнуть пальцами и клиент готов. Так все просто.

Катя взяла спицы. Методичный набор петель всегда успокаивал её. Сейчас она вязала себе длинный синий шарф к зимней шапочке, которая уже лежала в шкафу готовая. Набирая на автомате петли, девушка думала о своём детстве.

Сколько она помнила себя, Максимка всегда был рядом. Они жили в соседних квартирах на первом этаже. Окна её квартиры выходили на противоположную от подъезда сторону. Там родители устроили небольшой огороженный палисадник. Катин папа вкопал невысокие, по пояс, столбы, натянул на них леску. Получилась уличная сушилка для белья. Чтобы не бегать в палисад через подъезд вокруг дома, из окна кухни клали широкую толстую доску, по которой спускались на землю.

Максимку с Катюшкой часто отправляли гулять под окно с условием, что они никуда из огороженного палисада не убегут. Мальчику поручалось следить за младшей на два года подружкой, практически сестренкой. Палисадник, местами густо заросший кустарником, был их собственным миром. Посторонние с этой стороны дома практически не ходили. И дети могли целыми днями играть в зарослях то в разбойников и пиратов, то кладоискателей, а то в Катины куклы. У них были и скамеечки, и игрушки, а иногда из окна родители выдавали еду, так что можно было вообще не заходить домой.

Когда этот мир закончился? Наверное, когда Максу исполнилось лет семь или восемь. Он тогда уже ходил в школу, и начал стесняться играть с девчонкой под окном.

Катя до сих пор часто вспоминала про их игры, глядя в окно кухни. Давно уже не было доски. С возрастом родителям стало тяжело по ней спускаться. Времена поменялись, бельё стало непринято сушить на улице, его вешали на балконе. Да и кусты поредели. И они с соседом уже не дети, и не вместе.

Все школьные годы Катя росла, уверенная, что Максимка – её нареченный. Читая книги сначала про принцев и принцесс, потом про влюбленных, она всегда представляла Максима в роли страстно влюбленного прекрасного принца. Катюшка даже мысли не допускала, что к ней может приблизиться кто-то другой. Но, оказалось, что Максим после ухода из школы неожиданно влюбился в её подругу. У него и до Машки были девочки, и Катя всегда немного ревновала к ним. Но Разговорова была её подругой, к тому же у них с Губкиным всё было очень серьезно. И Катерина отступила, она стала мечтать не о Максе, а о его счастье с Машкой. Так продолжалось больше двух лет до его призыва потом два года армии.

Очнувшись от воспоминаний, Катерина поняла, что давно не вяжет, а сидит, замерев, со спицами в руках. С тяжелым вздохом она убрала бесполезное вязанье и взяла в руки журнал Работница, который выписывала её мама. В журнале иногда печатали интересные рассказы и выкройки. Девушка понимала, что прочитать ничего не удастся, но ей надо было держать что-нибудь в руках на случай, если зайдет мама. Не хотелось отвечать на вопросы типа, что случилось, почему просто так сидишь, давай поговорим. А так – сидит читает. Все нормально, человек занят.