Дом их детства

Мысли плавно перетекли на Максима. После разрыва с Машей он ни с кем не общался. Утром уходил на работу, домой приходил поздно вечером, иногда весьма и весьма нетрезвый. Катю, как и тетю Надю, это сильно напрягало. Молодой человек явно избегал девушку. Услышав открывающуюся соседскую дверь, парень скрывался у себя в квартире быстрее, чем Катюшка успевала ему хоть что-то сказать. Катерина как-то раз поймала-таки его в общем коридоре, но Макс, ласково чмокнув её в щеку, сообщил, что не сердится на нее, и скрылся за дверью своей квартиры.

Нормально поговорить удалось только один раз, дня за два до прихода Алекса. Девушка вспомнила их разговор.

– Катюха, что со мной не так? Откуда, вообще, взялся этот Дима? – с отчаяньем спросил Максим. По просьбе матери он зашел к ней после работы за мукой. Скорее всего, Надежда Васильевна специально отправила сына к соседям, зная, что Катины родители еще на работе. Мама Макса настойчиво претворяла в жизнь свой план по соединению любимого сына с Катей.

Катюшка замялась с ответом, не зная, стоит ли говорить, что Маша познакомилась с Димой в Евпатории, то есть уже после возвращения Максима из армии.

– Максимушка, ты замечательный. А Машка просто глупая, раз не видит этого, – Катя подошла к окну кухни и, показывая на палисад, спросила, – помнишь, как мы с тобой там играли в детстве?

– Да, – парень с видимой охотой принял изменение темы, – ещё я помню, мы с тобой делали бутерброды с черным хлебом и сливочным маслом из морозилки.

Катя весело засмеялась, в памяти тут же всплыла картинка из прошлого. Масло было жутко твердое, выскальзывало из рук, и дети никак не могли с ним справиться, хорошо, что не порезались.

– Помнишь?! Оно прыгало у нас по столу и по полу, – продолжал Максим, – пока мама твоя не пришла на грохот и не сделала нам сама бутерброды с замороженной стружкой.

– А помнишь, мы решили всем сделать доброе дело – почистить обувь и намазать её гуталином?

– Ага, – весело подхватил Макс, – только вместо черного взяли коричневый. И щетку испортили, и обувь всю покрасили, да и пол потом мать от гуталина еле оттерла.

Разговор прервался резко, не выдержав напора нахлынувших воспоминаний. Каждый углубился в свои мысли. Молодые люди стояли у окна, глядя в давно ушедшее детство. Тишина в кухне нарушалась лишь тиканьем часов и урчанием холодильника. Первым очнулся Максим:

– Катюха, мы с детства вместе. Ты для меня практически сестра. Почему я не влюбился в тебя?! Вот ты смогла бы меня полюбить?

Неожиданный вопрос молодого человека застал Катю врасплох. Не успев ничего придумать, она выпалила как есть:

– Так я и люблю тебя.

– Нет, не как брата, а как мужчину, – Максим развернул девушку к себе лицом и настойчиво посмотрел ей в глаза.

– Так я и люблю тебя как мужчину, – медленно повторила Катя, не отводя взгляда.

Максим несколько секунд, показавшихся Катюшке вечностью, как-то странно смотрел на подругу детства, потом отвел взгляд и молча ушел к себе домой. Про муку, за которой приходил, он и не вспомнил.

И вот теперь Катерина, уткнувшись невидящим взглядом в Работницу, сидела у себя в комнате, и не знала, правильно ли она поступила, сказав Максу про любовь. И что делать теперь? Ясно одно, Максим свободен, живут они в соседних квартирах, дружат с детства. Тетя Надя в Катюшке души не чает, мечтает видеть ее женой своего сына, регулярно промывает ему мозги насчет своей протеже. А что же сама Катя? Первый шаг она уже сделала. А дальше? А дальше ей надо быть рядом с ним. И ждать.

– Катюша, ты что ужинать не идешь, – донесся с кухни мамин голос.

Катя вышла на кухню, где за столом уже сидели её родители.

– Мам, сегодня Сашка Домкратов из армии вернулся. Мы у него торта наелись, так что я ничего не хочу.

– Санёк вернулся! Это ж здорово. А что же ты такая унылая, красавица? – весело спросил ее отец. – Мне тут мать с соседкой Надюхой понарассказывали, какие у вас страсти кипят. В нашем доме такие вещи не редкость. Вон Анюта с пятого этажа Санькиного отца чуть от Ирины не увела. Жаль, погиб мужик. А остался бы жив, ну точно, довели бы его бабы. Бывало, сцепятся у подъезда и поливают друг друга грязью. Чуть только до драки не доходило.

Обратив внимание на знаки, подаваемые женой, Вячеслав Николаевич решил закруглиться с темой давно минувших дней и перешел на более актуальную:

– Максим, конечно, вырос на наших глазах. Мы ж с Губкиными с четверть века дружим, считай – одна семья. Живем в соседних квартирах, праздники отмечаем вместе, по родственникам аж запутались, кто чей – все общие стали.

Помолчав, отец добавил:

– Да только вот, что я тебе, дочура, скажу: если парень из-за девки в дурь пошел, то на кой он тебе нужен? Что это за мужик, если раскис? Ну бросили его, всякое бывает. Ну так мать говорит, он ни с кем не разговаривает, где-то пропадает по вечерам, пьяный приходит.