Дом из пепла и стекла

Потом всё как в тумане. На территории дома есть крошечная часовня. В настоящее время она уже не используется как место для богослужений, но семья Нико — католики, и я расспрашивала всех, пока не нашла католического священника, готового провести церемонию в часовне. Когда мы подъезжаем на внедорожнике по труднопроходимой дороге, свет начинает понемногу угасать, и факелы освещают путь к часовне на вершине обдуваемого ветрами холма. Она готична и великолепна в своей простой, неподвластной времени красоте.

Когда мы добираемся до церкви, машина останавливается, и Джеймс помогает мне выйти. Он берёт мою руку, а Кэрол берёт вторую и сжимает её.

— Ты выглядишь потрясающе красиво, — искренне говорит Джеймс. Затем он смеётся. — Он потеряет голову ещё больше.

Я бросаю на него взгляд, и он подмигивает мне.

Боже, если бы я не была по уши влюблена в Нико, этот мужчина мог бы украсть моё сердце.

— Ты готова? — спрашивает он.

— Да, я готова.

Мы входим в церковь, и я вижу Нико, стоящего впереди одного. Джеймс, как я думала, будет с ним, но вместо этого он пришёл за мной. Это радует мое сердце. Я окидываю взглядом редко заполненные места по обе стороны от прохода, в которых узнаю нескольких людей Нико и пару гламурных женщин, которые, как я предполагаю, должны быть партнёршами его подручных.

Впереди — миссис Андретти, рядом с ней Луна, Рената и строгий, но красивый мужчина, который, как я предполагаю, является отцом Нико. На другой стороне сидят Николай и Саша Волковы вместе с Лией и мужчиной, которого я не узнаю. Страшный, как ад, человек. Огромный. Серьёзный. А рядом с ним красивая улыбающаяся блондинка. Из них получилась чертовски «противоположности притягиваются» пара.

Позади них Иветта, Айрис, и Дейзи. Я улыбаюсь тому, что Волковы заняли первые места, и не дали этим ужасным женщинам получить их. Не включая Дейзи. Она искренне улыбается, когда я ловлю её взгляд, и показывает два больших пальца вверх, отчего я тихонько хихикаю.

Айрис и Иветта выглядят так, будто сосут лимоны, и это только заставляет мою улыбку растягиваться ещё шире.

От вида внутри церкви захватывает дух. Она проста, с толстыми, неровными, белыми стенами и старыми каменными скамьями. Но теперь она освещена сотнями и сотнями свечей, отражающих свет от витражей. Есть и цветы. Они задрапированы по скамьям и вокруг алтаря.

Церемония проходит как в тумане, потому что я слишком нервничаю. Я отключаюсь и стараюсь не задохнуться. Потом меня целует Нико, а гости аплодируют. Внутри я стараюсь не паниковать, потому что, чёрт возьми, я замужем.

Я замужем за человеком, который заставляет моё тело петь, сердце биться, а душу плакать, и я не знаю, сделала ли я только что что-то невероятное или монументально глупое.

После церемонии я ожидаю, что мы все вернёмся в дом, но вместо этого обнаруживаю, что мы идём по старой гравийной дорожке к небольшому залу в нескольких ярдах от дома. Эта дорожка также освещена фонарями. Когда мы подходим к залу, и Джеймс открывает дверь, я задыхаюсь. Внутри всё освещено, как в сказке, свечами, чайными лампами и гирляндами. Играет струнный квартет, а стол стонет от еды.

— Ты это сделал? — спрашиваю у Нико с удивлением.

Он качает головой.

— Твоя золовка.

Я поворачиваюсь к Ренате.

— Это так красиво. Спасибо.

Она улыбается, а затем удивляет меня, сильно обнимая.

— Добро пожаловать в семью, — мягко говорит она.

Когда мы наконец остаёмся наедине, я обращаюсь к Нико, чувствуя себя сейчас странно застенчиво в его компании.

— Я не могу достаточно отблагодарить тебя, — говорю я.

— За что?

— Манго и Минни, — отвечаю я.

— О, да, но это неправильно, что их у тебя забрали.

«Я люблю тебя», — на кончике моего языка.

«Я люблю тебя», — на первом месте в моих мыслях.

«Я люблю тебя», — вопль с каждым ударом моего сердца.

И всё же я продолжаю молчать.

— Послушай, — Нико прочищает горло. — Нам нужно поговорить. Я должен кое-что тебе сказать. Что-то, что должен был сказать тебе раньше. Я был трусом, — он вздыхает и выдыхает. Моё сердце запинается. Что это? Что-то ужасное? О, Боже, он любит кого-то другого? Он собирается сказать мне, что хочет, чтобы мы снова стали только друзьями? Мой разум сразу же переходит к худшему сценарию, и я думаю о разных вещах.

— Что? — спрашиваю я, мой голос хриплый и высокий.

— Это просто… Христос, я не знаю, как ты воспримешь это, — говорит он с раздражённым смешком.

Господи, это должно быть плохо!

— Нико, — глубокий, строгий голос прерывает нас.

Я оглядываюсь и вижу его отца.

— Это важно?

— Да. Нам нужно поговорить о том, когда и где ты сделаешь свой ход, чтобы получить больше контроля над советом, теперь, когда ты респектабельный мужчина. Больше не дикий холостяк, — отец Нико смеётся, и его холодный взгляд встречает мой без каких-либо эмоций. Он даже не приветствует меня в семье.

Нико смотрит на меня.