Дом из пепла и стекла

Когда Нико тянется к ведёрку, я ожидаю, что он возьмёт ещё один кубик льда, но он достаёт смазку и выливает её на мои чувствительные нервные окончания, а затем массирует пальцем.

Мы играли с задницей, и он дважды трахал меня в попку, но мы не часто этим занимаемся. Я нахожу это слишком большим во многих отношениях. Подавляющим. Когда он делал это в первый раз, было не очень больно. Он заставил меня кончить дважды, прежде чем вошёл в меня, причём так медленно и нежно, что боль вскоре отступила. Затем я почувствовала глубокое, безумное, пьянящее удовольствие, которое было слишком сильным, слишком интенсивным. Когда я кончила, пока его пальцы теребили мой клитор, а член был глубоко в моей попке, я почти потеряла сознание. После этого мне пришлось долго отдыхать, мои ноги тряслись.

Мне понравилось, но это не то, чем я могу часто заниматься.

Он собирается сделать это сейчас?

Наслаждение и нервы преследуют друг друга по позвоночнику, но потом он вынимает что-то ещё из ведёрка со льдом. Длинный, ребристый, силиконовый предмет с расширяющимся основанием.

— Я купил новую игрушку, Синдерс, — говорит он, целуя небольшую часть моей спины. — Поднимись детка, чтобы я мог это сделать. Я хочу увидеть, как ты возьмёшь это для меня, в то же время, как твоя киска возьмёт мой член.

Я стону. Не знаю, смогу ли я это сделать.

— Ты сможешь сделать это, tesoro, — говорит он, как будто читает мои мысли.

Прохладное жжение силикона, когда он проталкивается в меня — странное ощущение. Нико играет с моим клитором, пока вводит в меня игрушку. Вскоре я задыхаюсь и отталкиваюсь от него, гонясь за его пальцами и их лёгкими щелчками по моему клитору.

— Хорошая девочка, — говорит он. — Сейчас я собираюсь трахнуть тебя.

Его рука обхватывает моё горло, удерживая меня на месте, когда он толкается в мою киску своим толстым членом.

— Боже, ты должна увидеть себя, твои губы натянуты вокруг меня, — он целует, а потом кусает моё плечо.

Я выгибаюсь навстречу ему, и он делает глубокий толчок, заставляя меня кричать от безудержной страсти.

Его рука сжимается на моём горле, когда он начинает трахать меня. Он не двигает игрушкой в моей попке, но другой рукой он что-то нащупывает, и тут раздаётся жужжание, заставляющее меня пищать от новых ощущений.

Я дёргаюсь, и он смеётся.

— Боже, детка, это как объезжать сопротивляющегося бронко³⁴.

Его рука скользит по моему горлу, обхватывая мою челюсть, пальцы раздвигают мои губы, проникая внутрь. Я сосу его пальцы, стону вокруг них, когда он трахает меня, и игрушка в моей заднице вибрирует в глубоком, пульсирующем ритме.

Мой оргазм нарастает, взрывной фейерверк на грани воспламенения, и я не смогу молчать.

— Можешь прикрыть мне рот рукой, — я вздыхаю. — Только не кляп.

— Всё в порядке, детка, — кажется, он меня не понял.

— Примерно через две секунды, Нико, я закричу так громко, что будут биться стёкла.

Он вытаскивает свои пальцы из моего рта и прикрывает его, когда я кончаю, мои крики приглушены его ладонью, но я, вероятно, достаточно громкая, чтобы половина дома услышала меня.

— Блядь, Синдерс. Да. Выдои меня досуха, — он тоже кончает, беспорядочно толкаясь, когда находит своё освобождение. Нико опускается мне на спину и нежно целует в плечо, прежде чем откатиться в сторону, чтобы перевести дыхание. Он осторожно вытаскивает игрушку из моей задницы и заворачивает её в полотенце для рук.

— Иди сюда, — он притягивает меня к себе и целует в макушку. — Что скажешь, если мы выпьем по бокалу шампанского, а потом я приглашу тебя исследовать остров?

— Звучит, как идеальный план.

— Я люблю тебя, — он снова целует мою голову. — Ты всегда будешь моей маленькой грязной Синдерс, и я имею в виду это в самом лучшем смысле.

— И ты всегда будешь моим опасным современным пиратом.

Мы крепко прижимаемся друг к другу, пока солнечные лучи падают на наши спины.

Бонусный эпилог

Джеймс

Через два дня после спасения Синди

Мой босс — переменчивый человек. Непредсказуемый и в лучшие времена, но теперь, когда его любимая женщина оказалась в плену у сумасшедшего художника, который был одержим ею… что ж, он стал совсем непостоянным.

Работать на Андретти никогда не было легко, но иногда это чертовски дерьмово.

Мы вернули её. Мы нашли его невесту и доставили её домой в его замок, так что принц должен быть счастливым. Но это не так.

Он кричит на кого-то прямо сейчас, и похоже, у них есть две минуты, чтобы успокоить его, прежде чем он перейдёт к избиению.

Все ходят вокруг него на цыпочках. Боятся сказать что-нибудь, что может привести к тому, что он взорвётся на них. Но не я. Нико не пугает меня.

Он может быть Андретти, из семьи, чьё имя вызывает страх Божий у большинства, но, когда тебя держали в плену тридцать талибов и пытали неделями, что ж, Андретти тебя не пугает.

Вместо этого, его плохое настроение раздражает меня, потому что он, его настроения, и вся ситуация, в которой он находится, мешают тому, что я хочу сделать.

Впервые за долгое время есть что-то, что интересует меня.

Девушка. В башне.