Дом Хильди Гуд

И если над ее беспокойством обо мне можно просто посмеяться, ее жалость по отношению к Ребекке совершенно абсурдна. Я показываю дома множеству важных людей — политикам, врачам, юристам, даже иногда звездам, — но когда я впервые увидела Ребекку — мы смотрели дом Барлоу, — честно признаюсь, я почти лишилась дара речи. В голову пришла строка из поэмы, которую я помогала дочке учить в школе много лет назад: «Я знал женщину — что за тонкая кость!»

Ребекке было тогда тридцать или тридцать один. Перед показом я погуглила Макаллистера и ожидала увидеть женщину постарше. «Он ей скорее отец», — первое, что я тогда подумала; вот только было у нее в лице что-то мудрое и понимающее, некая ясность, которая обычно появляется у женщин, у которых взрослые дети. У Ребекки темные, почти черные волосы, в то утро затянутые в небрежный хвост. Она пожала мне руку и улыбнулась. Такие женщины обычно улыбаются одними глазами; а глаза казались то серыми, то зелеными. Полагаю, все дело в освещении.

Ребекка в ту пору похудела, однако она от природы хрупкого сложения и не выглядела истощенной. Она была изящна. Она была прекрасна. «Она кругами двигалась и двигала круги», — из того же стиха, хотя не помню автора; она была из тех женщин, которым изящество достается без усилий, а ты рядом с ними чувствуешь себя уродливой великаншей. Я не толстая, хотя чуть-чуть сбросить не мешало бы. Венди Хизертон стройная, но она прошла через множество липосакций и подтяжек; кого, черт побери, она хотела надуть, когда талдычила об операции на желчном несколько лет назад?

Хорошо известно, что Макаллистеры ухнули целое состояние и целый год на обновление дома Барлоу. Брайан Макаллистер, если кто не знает, — один из основателей «Р. Е. Кервин» — одного из крупнейших в мире хедж-фондов. Он вырос на первом этаже трехэтажки в Южном Бостоне, с четырьмя братьями и сестрой, и к пятидесяти стал миллиардером. Выбери он другую жену, жил бы, наверное, в особняке в Веллесли или Вестоне, с полным штатом слуг, но он женился на Ребекке, которая жила вдали от родителей под присмотром множества слуг и любила все делать сама.

Откуда я столько знаю о Макаллистерах? Конечно, не только по их дому. Мне известно практически обо всем, что происходит в нашем городке. Так или иначе, все вести доходят до меня. Я — старожил; правнучка в восьмом поколении Сары Гуд, одной из обвиненных в колдовстве, осужденных и повешенных в Салеме. Моим клиентам нравится, когда я упоминаю в беседе о том, что я — потомок ведьмы, которую звали Добрая Гуд (да, я всегда смеюсь с ними, как будто мне не приходила в голову ирония, когда они говорят «Добрая старая Гуди Гуд, ха-ха»). И когда упоминаю, что моя семья жила в Салеме, рядом с Вендовером, штат Массачусетс, с 1600-х.

Мой муж, Скотт, повторял, что меня повесили бы как ведьму, живи я в другое время. Верьте — не верьте, но ему казалось, что это своего рода комплимент; и я вполне этому соответствую, особенно теперь, перевалив за средний возраст. Мое имя — Хильда; дети твердят, что это имя ведьмы, все называют меня Хильд и. Живу одна; дочки выросли, а мой муж мне больше не муж. Я говорю с животными. Пожалуй, это можно считать подозрительным. И некоторые думают, что у меня есть особое чутье, ментальные способности… Это неправда. Просто я знаю несколько фокусов. И знаю многое о людях — как я уже говорила, меня интересуют чужие дела.

Словом, мое дело — знать дела других. Я — лучший агент по недвижимости в городе, где главные отрасли — антиквариат и недвижимость. Раньше главными были кораблестроение и моллюски, но последние стапели в Вендовере закрылись больше тридцати лет назад. Сегодня у нас те, кто не получает прибыли с новенького хедж-фонда, продают по вздутым ценам недвижимость на побережье — тем, кто получает.

Можно, как прежде, собирать моллюсков — приливные болота за бухтой Гетчелла отличное место, — однако на жизнь так уже не заработаешь. Даже моллюсков для «Знаменитых жареных моллюсков Клема» засыпают в темные чаны с маслом из холодильников, прибывающих из Новой Шотландии. Нет, лучший способ зарабатывать здесь — риэлторская компания: продавать, управлять, улучшать и обслуживать бесценные прибрежные земли, бывшие когда-то болотами и фермерскими хозяйствами, а теперь в журнале «Бостон» названные «Новый Золотой пляж Северного берега».

Оказалось, что Брайан Макаллистер — владелец журнала «Бостон». В день нашего знакомства, когда я показала ему будущий дом, Брайан ткнул в журнал, лежавший на сиденье машины рядом со мной, и воскликнул:

— Эй, Хильди, у вас мой журнал.

— Правда? О, тогда возьмите, конечно. Мой, значит, где-то еще.

— Нет, — рассмеялся Брайан. — Я — владелец. Журнал «Бостон». Я издатель. Купили с другом в прошлом году.

«Чертова ты шишка, настоящий носорог», — подумала я. Ненавижу богачей. Но произнесла:

— Это один из моих любимых журналов.