Дом Хильди Гуд

Ребекка стояла чуть в стороне, я подошла к ней поздороваться. Ньюболды подошли вслед за мной, и я их представила. Все пожали друг другу руки, а потом Ребекка уставилась на Питера детским взглядом и спросила:

— А мы не встречались раньше?

— Вряд ли, — ответил Питер. Он внимательно смотрел на Ребекку. — У меня просто лицо такое. Всем кого-нибудь напоминаю.

Ребекка с улыбкой смотрела на него снизу вверх, еще сомневаясь, и Питер сказал:

— Наверняка ваш муж устал от людей, которые постоянно хотят говорить о хоккее.

— Вовсе нет. Хоккей его захватывает целиком, — ответила она.

Питер снова посмотрел на Брайана и весело улыбнулся Ребекке.

— А чем вы занимаетесь? — спросила Элиза у Ребекки.

— В общем, ничем. — Ребекка напряженно рассмеялась, словно вдруг смутившись, и мне захотелось — конечно, я сдержалась — притянуть Ребекку к себе, как мать защищает застенчивого ребенка от чужих.

Элиза спросила о занятии, чтобы Ребекка, в свою очередь, поинтересовалась, чем занимается Элиза, и та смогла бы пуститься в занудные рассказы о писательстве.

— Вы такая привлекательная, — не утихала Элиза. — По-моему, я где-то читала, что вы модель или что-то в этом роде!

Она говорила почти обвинительным тоном, и на миг повисло неловкое молчание, но Ребекка, явно встревоженная, пробормотала:

— Нет-нет, я когда-то играла немного, но сейчас просто… ну, с детьми сижу.

— Ясно, — кивнула Элиза. — А прежде?

— Занималась живописью, — сказала Ребекка. — Ездила на лошадях — довольно серьезно. Сейчас обставляю наши дома… ничего особенного.

На самом деле Ребекка входила в число главных претендентов на место в сборную США по конному спорту еще в девятнадцать лет. На самом деле она была дочерью полковника Уэсли Поттера, члена кабинета при Картере, бывшего агента ЦРУ, — его работа позволяла Ребекке жить в юности в Германии и в Африке. На самом деле по материнской линии она была праправнучкой Дж. П. Моргана. Такие вещи о клиентах надо знать. Ее адвокат говорил с моим. Мой адвокат говорил со мной. Ну и разумеется, сегодня брокеры умеют гуглить.

— Как детям в Вендовере? — спросила я у Ребекки.

— Им нравится побережье и новый дом…

— А сколько им лет? — спросила Элиза.

Я почувствовала напряжение Ребекки. Почему Элиза не прекратит допрос?

— Пять и семь. Извините, — сказала Ребекка. — Мне нужно в дом… помыть руки. Весь день работала в саду.

Она повернулась и пошла мимо всех чудесных гостей к темному дому. Через несколько минут Венди позвонила в маленький серебряный колокольчик и объявила, что ужин подан; мы двинулись по освещенной факелами дорожке к столам.

Брайан сидел напротив, по правую руку от меня сел Питер Ньюболд, по левую — моя подруга Мейми. Теперь Мейми смущается, что много пьет в моем присутствий. Мы по-прежнему радуемся при встрече, но я уже целую вечность не была у нее дома, а она — у меня. Нужно ли говорить, что в нашем городке, если исчезаешь на двадцать восемь дней, всем понятно — куда. Будучи в Хэзелдене, я представляла, какие ползли слухи. «О, да, она любила выпить! Помните Четвертое июля у О’Доннеллов? А помните Рождество у Лангов? Ее ведь привлекали за вождение в нетрезвом виде?»

У нас полным-полно людей, которые пьют куда больше, чем я пила когда-либо, но только на мне клеймо алкоголички. Если бы я попросила официанта наполнить мой бокал вином — на вечеринке у Венди, — представляю, как все ахнули бы в унисон и разом бросились вырывать бокал у меня из рук.

Ребекка сидела у дальнего конца стола, за несколько мест от Брайана, а по правую руку Брайана сидела Шерон Райс. Шерон — худая женщина за пятьдесят, позволившая своим волосам поседеть. Теперь носит короткую стрижку. Шерон возглавляет Земельный комитет Вендовера, который блюдет все прекрасные леса, болота и солончаки в городе и вокруг. Еще Шерон входит в комиссию по зонированию и в школьный комитет, возглавляет программу гуманитарных наук для детей из неимущих семей в Линне, организует еженедельные увеселительные мероприятия в доме престарелых, а во время выборов возит пожилых и инвалидов на избирательный участок. Ее муж, Лу, работает в страховании.

Коротко познакомившись с сидящими рядом, Брайан вонзил вилку в салат. Он не стал класть салфетку на колени, а зажал ее в левом кулаке, как матерчатый букетик, и положил руку на край стола.

Вскоре Шерон откашлялась и сказала:

— Брайан, Ребекка, я счастлива наконец познакомиться с вами лично, после всего, что я слышала о вас от Венди.

— Мы тоже рады познакомиться, — бросил Брайан, почти не поднимая глаз от тарелки.

— Что привело вас в эти места?

— Ну, — ответил Брайан, вытерев губы салфеткой и взглянув на Шерон, — Ребекка училась тут в школе-пансионате…

— О, Ребекка, вы учились в Вендовере? — радостно обратилась Шерон через стол к Ребекке.

Ребекка посмотрела на Шерон и собралась что-то ответить, но Брайан сказал:

— Ага. И ей нравилось. Обожала эти места и даже после нашей свадьбы постоянно мечтала переехать сюда. Мы жили в Бостоне, пока дети были маленькие, но Ребекка держала тут лошадей, да и выросла она в деревне и хотела, чтобы дети росли так же.