Дом Холлоу

Статья продолжалась, но читать дальше я не стала. Очевидно, что Виви имела в виду именно эти строки. «Конечно, помню. Я все помню, но если расскажу, вы все равно не поверите».

Эти слова будто бы прожгли мое нутро. Я отбросила журнал и, зажав рот ладонью, опустилась на незаправленную кровать Грей.

– Да уж, – пробормотала Виви.

– Этого не может быть.

Когда мне было семь, мы исчезли с лица земли на целый месяц без единого следа.

Крайне редко, когда мама выпивала достаточно, чтобы поговорить об этом событии, она подчеркивала его нереалистичность. Как мы шли по улочке старого города, возвращаясь в дом родителей отца. Как мы все время были на виду, а потом в одно мгновение испарились. Как она отвернулась всего на секунду или две, чтобы чмокнуть папу в щеку, когда грянул новогодний салют. Как она ничего не слышала и никого не видела, а когда обернулась, нас уже не было. И снег падал и таял, едва коснувшись тротуара. Улица была испещрена маслянистыми пятнами фонарей и подсвечена радужными взрывами фейерверков.

Там, где мгновение назад стояли трое детей, не было ни души.

Кейт сначала улыбнулась, решив, что мы ее разыгрываем.

– Айрис, Виви, Грей, выходите скорее. Где бы вы ни были, выходите! – прокричала она.

Прятались мы так себе, но мама всегда притворялась, что найти нас очень сложно. Но в этот раз никто не ответил ей хихиканьем и перешептываниями. В одно мгновение она осознала: что-то случилось. В своем первом заявлении в полицию Кейт упоминала, что в воздухе пахло дымом и мокрой шерстью диких животных. Из странностей в тот момент ей бросились в глаза горстка опавших листьев и странные белые цветы на пороге дома, который сгорел месяцем раньше. Именно там нас искали в первую очередь. От целого здания уцелела лишь дверная рама. Мама прошла сквозь нее и блуждала из комнаты в комнату меж обгоревших кирпичей выкрикивая наши имена. Паника росла. Нас не оказалось в этом доме. Нас не оказалось нигде, словно земля разверзлась и поглотила трех сестер.

Наш отец, Гейб, пока был жив, всегда заканчивал этот рассказ. В ту ночь он позвонил в полицию меньше чем через пять минут после нашего исчезновения. Он позвонил в каждую дверь на этой улице, но ни одна живая душа нас не видела. Толпа добровольцев до самого рассвета прочесывала старый город, выкрикивая: «Айрис, Виви, Грей!», а утром все разошлись по домам, чтобы передохнуть и обнять своих спящих детей.

Ничего из этого я не помню. Воспоминания о том, что случилось, со временем превратились в туманные обрывки, а после растворились совсем, как слова языка, на котором ты некогда свободно говорил, а потом перестал использовать.

В сущности, я была этому рада. Всем известно, что обычно случается с похищенными детьми. Предпочитаю не знать, что именно сделали с нами.

Мои воспоминания начинаются месяцем позже, когда какая-то женщина в полночь обнаружила нас, сбившихся в кучу и дрожащих, на той же самой улице, с которой мы исчезли. Одежды на нас не было. Мы стояли абсолютно голые на холоде, но в остальном были целы и невредимы. Кожа была чистой, в волосах – листья и белые цветы. От нас пахло дымом, плесенью, молоком и смертью. Приехавшие полицейские забрали нож из трясущихся рук Грей, завернули нас в одеяла, напоили горячим шоколадом и накормили сладкими пирогами. Мы умирали от голода и жадно поглощали все, что нам было предложено.

После медицинского обследования нас вернули родителям. Кейт заключила меня в объятия и, рыдая, упала на больничный пол. Ее лицо было мокрым от слез, а грязные волосы – торопливо скручены в узел у основания шеи. Говорить она не могла, только плакала и раскачивалась туда-сюда, сидя на полу.

Это первое мое воспоминание, в котором фигурирует мама.

«Конечно, помню. Я все помню, но если расскажу, вы все равно не поверите».

Это не может быть правдой. Грей ничего не помнит. Ни одна из нас не помнит. Этот факт всегда был главным в нашей истории. Мы исчезли, затем вернулись. Никто не знал и никогда не узнает, что с нами было. С нами случилось чудо, о котором мечтают родители всех пропавших детей. Мы вернулись из ниоткуда целые и невредимые.

– Я не чувствую ее, Айрис, – сказала Виви. – Я больше ее не чувствую.

– Что ты имеешь в виду?

– Прошлой ночью ты говорила про наши странные умения. Это одно из них. Я не пользовалась им много лет и почти забыла. Но когда проснулась сегодня утром, а тебя не было рядом… я все равно тебя чувствовала. Знала, что ты спустилась по лестнице и вышла на улицу. Мы ведь связаны друг с другом… что-то в этом роде. Всегда способны найти друг друга. В темноте, в городе, даже через океан. Если захочу, ноги сами приведут меня к тебе.

Я понимала, о чем говорит сестра. Когда звонил телефон, мне не нужно было смотреть на экран, чтобы узнать, что это Грей или Виви. Если я искала сестер, то всегда заранее знала, где найду их. Правда, мне казалось, что способность чувствовать их – только одна из моих детских фантазий, подобно способности летать или дышать под водой.