Дом хрустальный на горе…

Наше поколение, – продолжает Луиза, – вступало в жизнь в обстановке всеобщей беды, шла Великая Отечественная война. Она быстро докатилась до наших благословенных краёв, поэтому мать свою я почти не помню. Мама погибла от разрыва авиабомбы. Это произошло в Краснодаре. День был ясный, казалось, ничто не предвещало беды. Села в трамвай, и вдруг тревожно завыли уличные сирены, предупреждая об авианалёте.

Немец тогда системно бомбил слабо защищенный южный город. Особенно целился по железной дороге, вокзалу и мосту через реку. Вот недавно снова нашли авиабомбу, семьдесят лет пролежала под опорами старого моста. Но не взрывавшихся бомб всё-таки было много меньше, чем взрывавшихся. Под одну из таких чудовищ и угодила моя мамочка. Испугавшись, она выскочила из трамвая, даже не дождавшись остановки, и, зацепившись поясом пальто, угодила под вагон…»

История любви

Даже сейчас, через бездну лет, вспоминая мать, Луиза не может сдержать волнения и рассказывает о ней, как о живом человеке. История любви её родителей, Юсуфа Уджуху и Самет Гучетль, заслуживает отдельного рассказа, настолько она необычна, тем более для тех времён, хотя бы потому, что это была любовь учителя и ученицы.

Когда в габукайской средней школе появился молодой педагог, никто и предположить не мог, что пройдёт немного времени, и весь аул станет с тревогой следить за историей, которая разыграется в стенах школы, когда учитель вдруг собрался жениться на четырнадцатилетней школьнице. Понятно, что местные обычаи предполагают подобные варианты – кавказские девочки рано взрослеют. Но одно дело – глухое средневековье, а совсем иное, когда звонкоголосая советская действительность диктует новые правила социалистического бракосочетания. В райкоме партии по этому поводу молодого учителя, что называется, потянули к ответу.

– А я её люблю! – таков был ответ Юсуфа. – И буду любить вечно…

Вообще не влюбиться в Самет было невозможно. Природа наградила её внешностью, словно выписанной кистью Мане. Матовое лицо с классическими линиями лермонтовской Бэлы, огромные глаза, роскошные волосы и стройная фигура многие мужские сердца заставляли биться тревожно.

Когда Самет шла по улице, люди невольно оборачивались ей вслед. А если ещё добавить, что при этом она оставалась удивительно доброжелательным и улыбчивым человеком, одарённым совершенным музыкальным слухом и хорошим голосом, то можно было понять молодого учителя, остановившего свой выбор на ней и преодолевшего, скажем прямо, немалое на пути к своему счастью.

Да вот на этом пути оказалось много сложностей, особенно в стремлении создать полноценную семью. Двое первых детей умерли в раннем возрасте, и только рождение Луизы, ясноглазой и живой, как ртуть, сменило грусть на надежду на то, что всё лучшее только начинается. Так наверняка и было бы, если бы не война…

– Осталась одна – отец на фронте!.. – Луиза говорит об этом спокойно, хотя я вижу, чего ей стоит невозмутимость.

Я знаю, кавказских женщин с детства приучают к сдержанности, все душевные бури им надо таить внутри. Но их глаза часто говорят о скрытой боли красноречивее, чем любой самый горький плач.